Право быть

Дэриен изменился не меньше, чем рыжий великан, и, видимо, под воздействием тех же самых причин. Складка губ потяжелела, в равной мере намекая на упрямство и жесткость, янтарные глаза научились смотреть властно, без неуверенности, вселенной болезнью, а может быть, просто стали прежними, ведь принц был принцем и до нашего знакомства. Хотя… Пожалуй, сейчас на меня смотрел будущий король. Весьма и весьма взбешенный король, перед которым можно было находиться только стоя, что мы и сделали, с сожалением покинув лавки.

— Празднуете чужое горе?

Вот так, ни приветствия, ни воспоминаний о прошлом, ни радостного «как давно мы не виделись». Холодная ярость, сдерживаемая одними лишь границами высокого сана.

— Поминаем умерших, дуве Дэриен.

— Которых сами и отправили на тот свет? Благородно, нечего сказать!

Он явно проснулся не на заре, прошел через руки королевского цирюльника, наверняка плотно позавтракал и только потом узнал о том, что Западный Шем стал беднее на одного дворянина. А узнав, поднял на ноги всех, кого смог, чтобы добраться до виновников происшедшего.

— Была назначена дуэль.

Ксаррон, стоящий позади принца, горестно вздохнул, многозначительно глядя мне в глаза.

Да, я все понимаю. И хорошо помню свои обещания. Но, в отличие от его высочества, кузен догадывается, что, если все случилось так, как случилось, причины были вескими. Для меня.

— Я знаю. Хвала богам, от меня не утаили хотя бы этого! — Принц молитвенно поднял глаза к потолку, впрочем, сразу же вернув гневный взгляд обратно, на наши недоуменно-виноватые лица. — Но кто сказал, что она должна была состояться?

— Решение принимал герцог.

— Старик, переживший потрясение, слишком скоро последовавшее за зимними похоронами, мог временно помутиться рассудком, ему простительно. Но вы… Вы оба! Да, Борг, на тебе лежит не меньше вины, чем на этом… — Ругательное словцо все же было проглочено, наверное, в память о прошлых услугах, оказанных мною королевской семье в целом и ее представителям в частности. — На этом человеке. Почему ты не сделал ничего, чтобы предотвратить дуэль?

— Потому что в дело чести негоже вмешиваться посторонним, — угрюмо ответил рыжий.

— Дело чести? — прошипел принц. — А ты подумал, что не всякая честь целиком принадлежит человеку? Магайон был нужен не только своей семье, он был нужен королевству! Нужен мне, в конце концов!

Пожалуй. Да и Ксо не раз намекал о чем-то похожем. Но все необходимые условия не включали в себя одной только малости. Простого человеческого желания, на которое герцог имел право не меньшее, чем кто-либо.

— Потому что мне тоже в скором времени может понадобиться Опора!

Отец-король плох здоровьем? Вполне может быть, учитывая, что последний год не давал ему покоя, то отнимая, то вновь даря наследников. Но мне не понравилась ярость принца. Не понравилась настолько, что я не удержался от бесстрастного:

— А если и так? Может, стоит создать свою, заново, а не пользоваться останками чужой?

Дэриену понадобилось сделать очень глубокий вдох, чтобы не разразиться руганью, мало подобающей наследнику престола.

— Мне придется так поступить, если и дальше некие безответственные люди будут уничтожать то, на чем держится спо-

койствие государства. Ты… Тебя я не буду ни в чем обвинять. — А янтарные глаза почти кричали: «Как ты мог, ты же был моим другом!..» — Но попрошу об одной вещи. Если ты вернулся, чтобы все разрушить, лучше уходи.

Наверное, так мне и следует поступить. В Виллериме меня ничто не задерживает. Более того, сейчас самое время побывать дома и позадавать вопросы, а то и посидеть несколько недель в библиотеке, потому что Нити, охотящиеся за новорожденными сознаниями, — намного большая угроза для мира, чем безвременная смерть одного герцога.

— А ты… — Взгляд Дэриена переместился на Борга. — Ты волен сам решить свою судьбу, как пожелаешь. Но не при дворе.

— Ваши слова означают мою отставку? — сухо уточнил рыжий.

— Да. Мне не нужен такой защитник.

Борг коротко поклонился и вышел, увесисто протопав по лестнице. Принц, если и пожалел о сказанном сгоряча, то прекрасно понял, что момент объяснения и возможного примирения упущен, стало быть, на сегодня разговор окончен, и тоже покинул комнату, оставив меня наедине с милордом Ректором.

Ксаррон, никогда не рисковавший сменой личины без особой надобности, и на сей раз остался в образе добродушного толстячка, плюхнувшись на лавку, нагретую седалищем рыжего.

— А без тебя жизнь в столице удивительно тиха и спокойна. Встряски идут ей на пользу, не спорю, но не слишком ли много грома и огня сразу?

Я пожал плечами, предпочитая не отвечать. Можно подумать, именно и единственно мое появление привело к печальному исходу событий! Не окажись я под самым оком разрастающейся бури, неизвестно, как далеко увело бы герцога, а вместе с ним и многие сотни людей по пути гибели. Но со стороны, разумеется, все видится совсем иначе…

Милорд Ректор задумчиво изучил пятнышки вина, причудливым узором легшие на стол, и тяжело вздохнул: