Право быть

- Приказывают тому, кто не желает действовать, а я… Это мне приходилось подгонять, потому что она медлила, отговариваясь какими-то трудностями.

Еще бы водяная ведьма не медлила! Она не была уверена в действенности приворотного зелья, а рисковать зря не хотела.

- Медлила до тех пор, пока придворные модники не привыкли пить настой ворчанки с вином?

Селия удивленно приподняла брови:

- Откуда вы знаете? Да, все было именно так.

- Я не знаю наверняка, но учитывая ваши слова и то, о чем мне поведала она сама… Другого вывода даже не напрашивается.

- И зачем тогда вы расспрашиваете меня?

- Затем, что проделки ведьмы вычеканены только на одной стороне монеты. К примеру, почему выбор пал на герцога?

Баронесса пожала плечами:

- Не по моему умыслу, я не видела особых различий. Ей нужен был вельможа, к которому легко подобраться за пределами столицы, а в то время Магайон как раз собирался в путешествие.

Роковая случайность? Жертвой мог быть избран совсем другой человек?

- Разве его персона не представлялась самой удобной?

- Для чего?

- Ведьма собиралась установить свое влияние, а с кого в таком случае и не начинать, как с одного из самых могущественных придворных?

- Влияние? - Селия расхохоталась.- А почему она настаивала на ком-то более незаметном, всю душу мне вымотала, пока не согласилась на герцога?

Хотела изучить свойства своего зелья наверняка, прежде чем атаковать в полную силу. К тому же в те дни говорящую занимал вопрос не только установления власти над миром, но и механика престолонаследия.

- Трусила больше, чем вы. Баронесса презрительно фыркнула:

- Трус ни на кого и никогда не сможет повлиять.

Если не зажат в угол и не сознает, что остались только два пути: смиренно умирать или отчаянно сражаться.

- Но вам смелости не занимать.

- Осуждаете?

- Удивляюсь.

- Чему?

- Вы легко приняли решение и начали действовать, но почему-то не поставили в известность того единственного, ради кого все и затевалось. Может быть, следовало начать с разговора по душам? И кто знает, возможно, тогда не произошло бы недавних трагических событий.

Карие глаза вспыхнули гневом:

- Разговор? Как же! «Да, милая, давай поговорим», «Извини, я отвлекся, так о чем шла речь?», «Прости, мне надо подумать о делах», «Отложим все до вечера», и так день за днем одним и тем же тоном, а взгляд словно проходит сквозь тебя, не замечая… На вас так когда-нибудь смотрела женщина, которую вы любили?

Нет, боги миловали. Ненависть, злоба, нежность, жалость… Было все, кроме равнодушия. Но его высочество немного запамятовал, каковы из себя повседневные человеческие чувства, а потому не видел ничего особенного в бесстрастном спокойствии собственной души.

- Он не мог говорить ничего другого.

- А смотреть? Смотреть иначе он мог?! Я подумал и коротко ответил: -Нет.

- Вот! И вы еще удивляетесь! - всплеснула она руками.- Я будто своими глазами видела, как между нами растет и растет стена… И мне стало страшно, понимаете? Страшно!

Понимаю. Рушились планы, надежды, мечты - все, что юная баронесса так тщательно растила, берегла и защищала от всего мира. Можно было разжать кулаки и отпустить, но… Терять нужно учиться, а первая потеря - обычно самый неподходящий предмет для преподавания урока. Начинать нужно в детстве, с малого, с иллюзорных несчастий и бед, тогда к уроч-

ному дню страх успеет выцвесть и поистереться, как старый половик, привычный и потому почти незаметный.

- А смерть вас не пугала? Если не своя, то чужая? Селия посмотрела на меня таким взглядом, что расспросы

можно было более не продолжать.

- Чем плоха смерть? Умереть лишь однажды, разве это не завидная участь? А когда каждый день тебя медленно и равнодушно убивают, чтобы ночью воскресить для новых мучений…

Гордая. Сильная. Уверенная. Своевольная. Решительная. Наверное, именно такая подруга и нужна правителю, но сии замечательные краски почему-то предпочли сложиться в неприглядную картину. Возможно, потому что оказались излишне ярки?

Я слез с подоконника и направился к двери.

- Уходите? - догнал меня разочарованный голос девушки.

- Да.

- А где же итог? Мы так долго разговаривали, и что?

- Итог каждый подводит сам. Насмешливое:

- Вы не позовете стражу?

- Я уже говорил, что не судья вам и вашим страхам.

- А кто судья?

- Вы и тот, с кем вместе вы собирались кушать этот горчащий пирог.

Его высочество, сидящий в соседней комнате. Принц Дэриен, опустивший голову и упершийся локтями в колени. Он вздрогнул, услышав звук открывающейся и закрывающейся двери, но глаза поднял не сразу, а лишь когда затянувшаяся пауза стала почти невыносимой. Борг, стоящий рядом, сочувствующе кивнул, мол, мерзкая тебе досталась работа, но выполнил ты ее на совесть.

- И что мне делать?

В голосе принца по-прежнему чувства едва только намечались, но что-то мне подсказывало: весны ждать уже недолго. Совсем. И начнется она, увы, с ненастья.

- Решайте сами.

Золотисто-ореховые глаза влажно блеснули отчаянием:

- Я не знаю!

- Никто не станет решать за вас.

- Я не прошу решать. Я прошу…

- Совета? У вас есть Борг, он не хуже меня разбирается в изменщиках и предателях.