Правила бунта

Подхожу к машине, чтобы открыть пассажирскую дверь, но Дэш бросается к ручке, опередив меня.

— Может, я и кусок дерьма, но, по крайней мере, позволь мне притвориться джентльменом. — Дэш быстро целует меня в висок и заботливо усаживает на переднее сиденье.

— Понятия не имела, что у тебя вообще есть машина, — говорю ему, когда Дэшил отъезжает от дома.

Он хмурится.

— Я ненавижу это. Отец доставил его в мой последний день рождения. Я ездил на нем три раза. За все время.

Смотрю на одометр и громко смеюсь над цифрой, отображаемой на циферблате. Пятнадцать. На табло пятнадцать миль. Моя старенькая «Файрберд» приближается к отметке в сто двадцать тысяч.

Дорога в гору короткая. Нам требуется три минуты, чтобы свернуть на подъездную дорожку. Не успеваю я опомниться, как Вульф-Холл материализуется из рассветного мрака, как брошенный корабль-призрак, плывущий по морю тумана.

Дэш останавливает машину перед входом в академию, оставляя двигатель на холостом ходу. Он снова целует меня, и на этот раз контакт между нами глубокий, нежный и значащий.

— Напиши мне, когда твой телефон снова включится, — шепчет он. — Дай знать, что с тобой все в порядке.

Я смеюсь.

— Сомневаюсь, что со мной что-нибудь случится между этим местом и моей спальней.

Парень корчит гримасу, притворяясь обиженным. Думаю, что это самая милая вещь, которую я когда-либо видела.

— Черт. Хочу пробраться туда и обнять тебя. Хотел бы я, черт возьми, это сделать. — Но он не может. Он должен пойти и убедиться, что уборщики появились в доме, и что Рэн не подавится собственной рвотой во сне. Я все это знаю, но это не мешает мне тоже застонать.

Целую его в последний раз и выхожу из машины.

— Я серьезно. Напиши мне!

Машу рукой, взбегая по ступенькам академии, мое дыхание расцветает легким туманом вокруг меня в холодном утреннем воздухе. Шины «Майбаха» поднимают град гравия, когда Дэш отъезжает, сжигая длинную подъездную дорожку. Я устала, мне больно, и у меня все еще кружится голова, когда открываю дверь в академию, поэтому не вижу его, пока не становится слишком поздно.

— Ублюдок мог бы меня подвезти.

Пакс стоит, прислонившись к стене, с наполовину выкуренной сигаретой во рту. Парень подмигивает мне, и меня поражает сильнейшее чувство дежавю. Согнутое колено, подошва левого ботинка упирается в стену, голова откинута назад, на лице фирменная ухмылка Пакса Дэвиса. Он выглядит точно так же, как в «Кельвине Кляйне», который я видела в прошлом месяце.

Парень делает длинную затяжку и задерживает дым в легких, прежде чем выдыхает его через нос.

— Выглядело очень дружелюбно. — Он говорит это небрежно, но в его голосе чувствуется опасность. — Жаль, что мой водитель Uber не целовался со мной так, когда высаживал.

— Пакс…

Парень отталкивается от стены.

— Не волнуйся. Я не собираюсь ничего говорить. Это не мое гребаное дело. — Он сбегает по ступенькам и уходит из академии.

Уставившись ему в спину, я думаю, что бы ему сказать, но нахожусь в полной растерянности. Что мне следует сказать? Я ни за что не смогу убедить его, что он не был свидетелем того, как Дэш целовал меня.

Поэтому я отпускаю его.

Пакс продолжает идти, дым от его сигареты становится все слабее и слабее, когда он исчезает на подъездной дорожке к Бунт-Хаусу.

ГЛАВА 28

ДЭШ

Сначала я думаю, что это волки.

Я наполовину сплю, и пронзительный вой звучит как призрачный, жуткий залив Распутина. Но затем слышу доплеровский сдвиг и ощущение приближающейся неминуемой гибели. Вскакиваю с кровати так быстро, что ударяюсь головой о… — Ах, черт! — о кофейный столик в моей комнате. Я даже не успел добраться до кровати и вырубился на чертовом полу.

Не имеет значения.

Звон в голове не имеет значения.

Шины машин копов поджигают дорогу вверх по горе.

Выхожу на лестничную площадку. Пакс сбегает вниз по лестнице, мрачный и готовый к драке. Парень видит меня и останавливается.

— Где они? — спрашивает тот.

Он говорит о тайнике с наркотиками, который Рэн купил для вечеринки. Найти и избавиться от него — наш главный приоритет прямо сейчас, и у нас есть всего несколько секунд, чтобы выполнить эту задачу. Если копы постучат в дверь до того, как мы найдем заначку, нам крышка.

— Я не знаю! — Бегу вниз по лестнице в одних трусах, отчаянно разбрасывая подушки с дивана, пытаясь найти маленькую деревянную коробочку, в которой Рэн прошлой ночью спрятал наркотики на сорок тысяч баксов. Пакс начинает с выдвижных ящиков консоли под телевизором. — Может быть, в его комнате?

— Может быть? Черт!

Пакс замирает. Сирены приближаются.

— Мы могли все употребить прошлой ночью? — спрашивает он.

— НЕТ! Все были бы мертвы, если бы приняли столько кокаина.

— Логично. — Пакс возвращается к поискам в ящиках.