Правила бунта

Секунду спустя парень уже лежит на спине, растянувшись на мраморном полу.

— ЧЕРТ! — хрипло ругается Пакс. Кажется, он не может глотнуть воздуха. — Ублюдок!

Я стою над ним, рассматривая руки и ноги, согнутые под странными углами на мгновение, прежде чем предложить ему руку.

— Лучше не связывайся со мной сегодня, чувак, — говорю ему.

— Я заметил. — Он принимает мою руку так неохотно, как только может человек. И хмуро смотрит на меня, как только встает на ноги. — И люди всегда говорят, что это я слишком реагирую.

— Нет. Ты слишком раздражаешь, — поправляет Рэн.

— Ха. — Пакс не в восторге от этого. — А ты тогда какой?

— Горячий. Естественно.

Это заставляет нас с Паксом закатить глаза. Правда в том, что Вульф-Холл делится на три фракций, все как в глупых подростковых романах. Есть команда Рэна, лагерь Пакса, а еще есть Дэшетки. Невозможно понять, какие девушки являются членами какой фракции. И нельзя сказать по тому, как девушка одевается, или насколько она умна, дружелюбна, застенчива, или дерзка. Единственное, что можно гарантировать в отношении студентки Вульф-Холла, это то, что она точно является членом одной из фракций, и, вероятно, при этом твердолобым членом.

В Вульф-Холле не раз случались кошачьи кулачные бои из-за того, кто из парней Бунт-Хауса самый горячий.

И Пакс спровоцировал многие из них.

Он искоса бросает на меня яростныйх взгляд. Очевидно, не собираясь забывать о том, что я только что усадил его на задницу.

— Если ты собираешься весь день быть недовольным куском дерьма, то тебе придется взять тайм-аут не только из-за меня. Джейкоби тоже схватит тебя за задницу, и ты не сможешь отбиться от нас обоих.

Рэн хмыкает в ответ.

— В его словах есть смысл.

Не хочу упоминать, что я злюсь из-за электронного письма от отца. Мой старик — это последнее, о чем мне хочется говорить, поэтому делаю единственное, что имеет смысл — лгу.

— Все в порядке. У меня не было времени подрочить сегодня утром, вот и все. К обеду я буду в порядке. Ну же. Как насчет того, чтобы вы оба перестали доставать меня, и мы отправились на занятия, прежде чем Фитц сдерет с нас шкуру за опоздание.

Рэн выгибает темную бровь, выдыхая смешок.

— Фитц любит нас. Он ни хрена не сделает, даже если мы опоздаем.

Наш учитель английского, доктор Фитцпатрик, в последнее время был немного снисходительнее к нам. Он все еще выгоняет нас, когда мы выкидываем всякое дерьмо в его классе, но сейчас больше лает, чем кусает. Бог знает, что могло вдохновить на такой уровень терпимости к нашему дерьму, но я не жалуюсь.

Мы прибываем в логово, кабинет/библиотеку/классную комнату Фитца, сразу за ним. По сравнению с остальными динозаврами, которые преподают в Вульф-Холле, этот парень практически зародыш. Он носит хорошо сшитые рубашки и брюки, которые, вероятно, одобрил бы мой придирчивый отец. Однако мужчина зачесывает волосы назад, как хипстер. И его очки делают его похожим на Кларка, бл*дь, Кента. Есть в нем что-то слишком изысканное, что мне не нравится.

Пакс рычит себе под нос, когда мы входим в комнату, и учитель начинает медленно хлопать нам.

«Гребаные аплодисменты? Я дам тебе медленные хлопки, ублюдок».

— Как всегда, не опаздываете, а задерживаетесь? Пожалуйста, садитесь, джентльмены. Сегодня нам предстоит многое обсудить. Мне бы не хотелось задерживать вас в обед, чтобы убедиться, что мы разберемся с материалом.

Я улыбаюсь беспощадной улыбкой. Той самой, которой мой отец размахивает перед политическим оппонентом всякий раз, когда они делают острое замечание. Это небрежно приподнятые уголки рта, которые говорят: «Я буду держать язык за зубами, потому что я джентльмен. Но справедливое предупреждение: еще одно слово, и я дам тебе оплеуху на публике, как маленькой сучке, которой ты и являешься».

Фитц хихикает, словно сидит в первом ряду на моем внутреннем монологе и находит его просто очаровательным. Однажды я сотру эту самодовольную улыбку с лица ублюдка. Этот день наступит достаточно скоро.