Правда о Николае I. Оболганный император

После победы буржуазно-либеральной революции и разгрома пролетарских выступлений Луи-Наполеон был избран президентом Франции.

А к 1849 г. относится план французского посла в Турции генерала Опика по ведению боевых действий против России на Дунае и Балканах.

2 декабря 1851 г. Луи-Наполеон произвел государственный переворот. Это привело к возмущению рабочих. 4 декабря на улицах Парижа произошла новая бойня. Сдержанная энциклопедия Брокгауз сообщает, что было убито много «женщин и детей».

Более тысячи двухсот человек были расстреляны национальной гвардией, и не только члены социалистических партий, вышедших на баррикады, но и масса случайных людей в пролетарских кварталах Парижа. Производились расстрелы и в провинциальных городах. Было арестовано 26 тыс. мнимых и подозреваемых противников Луи-Наполеона, 15 тыс. отправлены в ссылку и на каторгу, из них 10 тыс.  — в заморские колонии Франции, в пустыни и джунгли.

Большинство французов, участвовавших в плебисците 20 декабря 1851, представители мелкой и средней буржуазии, одобряет действия своего президента, желает «охранения власти Людовика-Наполеона Бонапарта и дает ему полномочия на составление конституции на основаниях, изложенных им 2 декабря.» А 21 ноября 1852 г. 8 миллионов французов проголосовало на плебисците за «восстановление императорского достоинства в пользу Людовика-Наполеона и его потомства».

Не откладывая дело в долгий ящик, президент 2 декабря того же года становится императором французов под именем Наполеона III.

Все европейские страны с едва ли приличной поспешностью признали вторую французскую империю и императора-путчиста. Первой это сделала «владычица морей». Одна Россия ответила промедлением, да еще император Николай I обратился к Луи-Наполеону «Monsieur mon frere»; то есть всего лишь «мой друг», а не «мой брат».

Этого свежеиспеченный «друг» Николаю Павловичу не простил.

После установления империя Франция начинает классическую авторитарную модернизацию. Как все-таки обогнала Франция в своем политическом «развитии» всяких там итальянцев, пиренейцев и заторможенных центрально-европейцев. Пролетев на всех парах эпоху национал-буржуазной демократии, французская нация влетела в состояние, очень напоминающее будущий европейский фашизм, если точнее авторитарно-плебисцитарные режимы 20 века, с помощью которых лавочники боролись со своим страхом перед социалистической революцией.

Успехам модернизации способствовало колониальное хищничество. Размер французской империи постоянно увеличивался; правда, как и прежде, Франции перепадали регионы и страны, второсортные с точки зрения доходности, однако первосортные в плане воинственности местного населения. Французские колонии становятся своего рода поясом безопасности для английских владений — удержание заморских земель будет для французов стоить большей крови, чем англичанам. Однако усилившийся приток капиталов из колоний форсировал проведение промышленной революции. Богатели и финансово-промышленная верхушка, и средний класс. Франция становится второй после Британии страной-кредитором; французы, а если точнее французские буржуа, превращаются в нацию-рантье, живущую на проценты от банковских вкладов.

Шкурные интересы французской буржуазии, подбирающей куски колониального пирога, упавшие с английского стола, определяли роль «второй империи» как поставщика пушечного мяса для заморских акций Англии.

Одиночество России

Миротворец (миф об агрессивности)

Николай Миролюбец. И такое название могло быть у этой книги. В эпоху от Петра I до Александра I для петербургской империи характерна наступательная политика на европейском направлении. При ученическом восприятии западных технических и культурных достижений, Россия фактически навязывала себя в роли европейской державы — на уровне «Смотрите, кто пришёл». Это нередко вело к участию в европейской политике, совершенно непрагматичному, не обусловленному российскими национальными интересами.

Даже возвращение западно-русских земель обернулось угодничеством по отношению к польским колонизаторам, рассматриваемым как представители цивилизованной Европы. По сути, вору оставили мешок с награбленным.

Император Николай I определенно ставит точку на внешней политике в стиле наивного западничества.

Многое в его внешнеполитических действиях определялось исторической травмой 1812 года, когда четырнадцать европейских наций во главе с Наполеоном прошли по России, оставляя за собой отнюдь не достижения прогресса, а дымящиеся развалины и горы трупов (погибло около полумиллиона русских).