Практикум

Помимо всего настало время отдавать долги. Я часто делал вещи, которые считал правильными и о которых впоследствии жалел. Так получилось и с обдерихой. Потапыч выполнил свою часть договора, поэтому осталось дело за мной. Дождавшись ночи, чтобы в бане никого не было, я вместе с моим приживалой переместился в обитель обдерихи, которую, к слову, звали Катериной. Справедливости ради, звал ее так только Потапыч, поэтому оставалось догадываться, настоящее ли это было имя или банник сам его придумал. Однако после долгих уговоров (выяснилось, что Катерина в общем-то не особо горит желанием переезжать с насиженного местечка), мы забрали ее в школу. А если быть совсем точным — в мою пространственную баню.

И именно тут и начались основные неудобства. Во-первых, обдериха сразу же настроила против себя большую часть домовых. С другой стороны, это было не сложно. Просто скажи: «Я с потапычем», и домовые тебя ненавидят. Вуаля, что называется.

Во-вторых, что у банника, что у его новой подруги начался своеобразный медовый месяц. А где этой парочке уединяться? Правильно, в созданной пространственной бане. Одно только «но», чтобы попасть туда, до сих пор нужно было дотронуться до артефакта у меня на шее. А время суток для этого любовничков не особо заботило. Поэтому помимо того, что я чувствовал себя дешевым сутенером, предоставляющим место для случек, банники меня еще и периодически будили.

— Слушай, Потапыч, ты бы поберег себя, — наконец не выдержал я. — Чай не мальчик. Тебе какая уже сотня лет пошла?

— Мой психологический возраст сто тринадцать лет. Я, можно сказать, только в мужскую силу вошел.

— Лучше бы ты вышел, — устало вздохнул я. — Для общего блага.

Но дальше легких перебранок разговор у нас не продвигался. И вот тут появлялось то самое «в-третьих». Оно заключалось в том, что обдериха оказалась не такой уж и дурой. Нет, Катерина была стерва, каких поискать, да и характер ее оставлял желать лучшего. Но только она поняла, что Потапыч в нее влюбился, как стала крутить бедолагой. Обдериха контролировала расходы и доходы банника, почти свела на нет его пьянство («Хочешь — пей. Но ко мне тогда не притрагивайся»). Говорила о каком-то будущем, детях, новой бане на моем же участке. В общем, пустила корни так глубоко, что выкорчевать их не представлялось возможным.

А Потапыч слушал, смотрел на пассию полуобезумевшим от счастья взглядом и кивал. И даже не пытался ставить на место зарвавшуюся нечисть. Мол, каждый мужчина должен быть в хорошем смысле подкаблучником. Воевать можно с домовыми, с магами, а с обдерихой зачем? Она теперича его семья. Что тут скажешь? Любовь зла.

Но вопреки всем неурядицам, я был доволен. Постоянные заскоки Катерины и подготовка к грядущему покушению заняли все мысли. А вскоре еще и друзья вернулись со своих практикумов. И Димону, и Мишке за отличное прохождение дали несколько направлений на дальнейшую работу. Что называется, решай сам, куда хочешь пойти. Максимов склонялся к должности помощника архивариуса в Министерстве образования, а вот Байков не торопился с выбором. Как я понял, они с дядей думали открыть собственное производство артефактов. И Димон даже скопил немного деньжат для старта. Что до Рамиля, тут было все просто. Он собирался пойти в МВДО, чтобы поскорее рассчитаться с долгом за учебу. Да и сама работа «в поле» ему нравилась.

Меня охватывала легкая грусть, когда друзья рассказывали о грядущих планах. Окончание школы явилось началом новой, взрослой жизни. Моя же карьера мага скоро закончится в застенках тюрьмы. Но спроси кто-нибудь, сомневаюсь ли я в правильности выбранного решения, ответ бы был короткий: «Нет».

И вот наконец настал долгожданный день «Икс». С утра небо плотно затянуло тучами. Куракин не поскупился, щедро вознаградив аж четырнадцать второкурсников. Правда, это была моя идея. Чем больше стихийников вызывают дождь, тем меньше шансов, что вмешательство в погоду можно выявить.

Поэтому я вместе с «товарищами» по покушению с наслаждением смотрел, как небо темнеет, готовясь разродиться дождем.

— А Карловна не решит разогнать тучи? — спросил с тревогой Аганин.

— Ага, руками. И в прошлое закроет дверь, — ответил я, но увидев недоуменный взгляд троицы понял, что немощную эстраду они не знают. — Все рассчитано. Сил не хватит. У нас среди учителей осталось всего два мага ветра. Наши стихийники возьмут численностью. Вон, говорил же.

Завуч отдавала распоряжения, с досадой глядя на небо. А сутулый Петр Семенович, препод по геральдике, уже поднял постамент с кристаллами и потащил его в сторону главного корпуса.

— Уважаемые третьекурсники, — кастанула Елизавета Карловна Рупор, чтобы ее лучше слышали, — выпускное собрание переносится в административное здание.