Прах к праху

Черт, ну почему он здесь, а не там? Почему не в глубинке, не в Джорджии, где мать четверых детей была до смерти забита молотком — кстати, случай этот точь-в-точь повторял три других убийства за последние пять лет. Или же ему следовало находиться в Англии, консультируя Скотланд-Ярд по делу о девяти изуродованных трупах во дворе заброшенной бойни: у каждого были выдавлены глаза, а рот прошит вощеной ниткой.

— Специальный агент Куинн, с вами говорит Эдвин Нобл.

— И как же ты, поганец, раздобыл этот номер? — спросил Куинн, слушая оставленное на автоответчике сообщение.

Он был отнюдь не в восторге от того, что Нобл задействован в расследовании. Как супруг мэра, он вхож в такие двери, в которые рядовому адвокату путь заказан. А поскольку он был адвокатом Питера Бондюрана, то двери частенько распахивались перед ним сами.

— Я звоню по поручению мистера Бондюрана. Если это возможно, Питер хотел бы встретиться с вами завтра утром. Был бы признателен, если бы вы сегодня вечером мне перезвонили.

После этих слов Нобл оставил номер, а затем вкрадчивый женский голос сообщил, что других сообщений нет. Куинн положил на место трубку, не имея ни малейшего желания перезванивать. Пусть потерпит. Если у него есть что-то по делу, то с таким же успехом он может позвонить Ковачу или Фаулеру из отдела по расследованию тяжких преступлений.

Джон решил никому не звонить — по крайней мере, до того, как съест ужин.

Выпуск десятичасовых последних известий открывался сообщением об убийстве. На экране промелькнули кадры с места преступления — огороженный лентой участок парка, где было найдено обгорелое тело. После чего кадры пресс-конференции. Кроме фотографии самой Джиллиан Бондюран, зрителям также показали фото ее красного «Сааба». Всего же убийство удостоилось трех с половиной минут телеэфира.

Куинн достал из «дипломата» папки с копиями следственных дел двух предыдущих убийств и положил их на письменный стол. Отчеты следователей, фотографии места преступления. Результаты вскрытия. Результаты лабораторных анализов, первичные и заключительные выводы следствия. Вырезки из ведущих газет Миннеаполиса и Сент-Пола. Описания и фото места преступления.

Куинн четко дал понять, что ему не нужна информация о возможных подозреваемых, даже если такие и были, и его просьбу выполнили. Не хотелось, чтобы чьи-то выводы мешали собственным суждениям либо подталкивали ход мыслей в том или ином направлении. Именно по этой причине он предпочел бы составлять психологический профиль убийцы у себя в рабочем кабинете. Здесь он вынужден работать по горячим следам, а значит, с головой окунувшись в расследование. Он же по опыту знал, что такие случаи, как этот, нередко вызывают у следователей чересчур сильную эмоциональную реакцию, тем более что информации, за которую можно было зацепиться, практически нет. Зато отвлекающих факторов — уйма. Например, Кейт. Которая, кстати, даже не позвонила. С другой стороны — а были ли у нее причины звонить? Не считая того, что когда-то между ними что-то было, но они разошлись каждый в свою сторону, и это «что-то» перестало существовать.

И, пожалуй, самый сильный отвлекающий фактор — это прошлое, которое, увы, не изменить и не вернуть. Единственный способ держать его в узде, не позволяя брать над собой верх, — крепко держать под контролем настоящее. Что означало с головой уйти в изучение следственного дела. Постоянно иметь трезвую, холодную голову. Когда же ночи затягивались надолго — а так было всегда — и в голове начинали вертеться подробности как минимум сотни убийств, Джон понимал, что постепенно утрачивает контроль и над собой, и над настоящим.

Эйнджи забилась в самый угол небольшой, жесткой двойной кровати, прижавшись спиной к стене, чувствуя сквозь мешковатую фланелевую рубашку зябкий холодок штукатурки. Она поджала колени и, обхватив руками, положила на них подбородок. Дверь была закрыта. Она осталась одна. Единственный свет проникал в комнату через окно от уличного фонаря.

«Феникс» был большим и старым, со скрипучими полами и без каких-либо излишеств. Кейт привезла ее сюда и бросила одну среди бывших проституток, наркоманок и женщин, которых избивали их сожители.

Эйнджи успела посмотреть на них, когда заглянула в просторную гостиную, уставленную старой мебелью: несколько обитательниц сидели, уставившись в экран телевизора, и девушка подумала, что они, наверное, круглые дуры. Если и был урок, который она вынесла для себя, то он заключался в следующем: от обстоятельств можно убежать, от себя же — никогда. Твое «я» будет следовать за тобой, как тень. От него не скроешься, не пошлешь подальше, не избавишься.