Прайс-лист для издателя

Может, действительно у каждой страны своя особенная судьба, как и у людей? Эти две страны на протяжении последних ста пятидесяти лет были возмутителями спокойствия в Европе и Азии, во всем мире. Или взять огромный Китай, у которого тоже своя судьба. И Америка, и Россия, которая вот уже четыреста лет идет своим необычным путем, преодолевая неслыханные трудности и побеждая вопреки логике и здравому смыслу. Сначала спасение страны после Смутного времени, затем потрясения кровавых восстаний Разина и Пугачева, изнурительные Петровские реформы… Политические потрясения восемнадцатого века, когда женщины, правившие страной, буквально спасали ее от недалеких мужчин… Нашествие Наполеона, победа над французами, которые разгромили всю Европу и споткнулись в России… Террор народовольцев, убийство царя, восстания и революции… И долгий двадцатый век, который вопреки здравой логике, истории, политике, географии, экономике был все-таки веком России. Именно здесь происходили самые важные события в истории цивилизации. Революция семнадцатого года, социальные преобразования, создание первой в мире страны, провозгласившей построение социализма, невиданные темпы индустриализации, победа во Второй мировой войне, спасшая современный мир от фашизма… Первый выход в космос, первый спутник и первый космонавт… И развал собственной страны, после которого началась цепная реакция во всем мире.

Интересно, что у Югославии тоже оказалась своя судьба. Еще в Средние века здесь ожесточенно сражались две империи – Австрийская и Османская. А до этого здесь пытались соперничать Византия и Рим. Через много столетий в эти споры вмешалась и третья империя – православная Россия, которая защищала своих единоверцев-сербов. Постоянные войны шли на этой территории почти две тысячи лет. Именно выстрелы в Сараево станут поводом для Первой мировой войны. Во время Второй мировой Югославию снова разделят на различные страны, и только вставшему во главе страны Тито удастся на время своего правления собрать эти земли в единую державу, которая распадется почти сразу после его смерти. И не просто распадется. Войны в Югославии потрясут всю Европу и весь мир. Такого насилия, подобных жертв и геноцида европейцы не видели со времен последней войны.

Их словно прокляли, обрекая на тысячи лет беспрерывных раздоров и войн, подумал Дронго. Получается, что самый стабильный период в жизни народов Югославии был во время диктатора Тито, когда все республики почти сорок лет жили в мире и спокойствии, а Югославия была одним из признанных туристических центров Европы.

Он вернулся в здание вокзала, прошел к своему поезду. В вагоне первого класса никого, кроме него, не было. Он сел у окна, и поезд медленно тронулся. Сорок пять человек, снова вспомнил Дронго. И среди них должен быть убийца. Хотя нет, наверное, он считает неправильно. Сорок четыре. Все-таки Софию нужно исключить из числа подозреваемых. Так будет правильно.

Глава 16

В свой отель Дронго вернулся к половине восьмого. Электричка шла сорок четыре минуты, остальное время он прошел до «Марриотта» пешком. В своем номере сразу сел за ноутбук, просматривая полученные сообщения. Среди них было сообщение от Павла Орлича из Белграда. Тот успел проанализировать списки, которые ему выслал Дронго, и прислал свой список, состоящий из шести фамилий. Орлич писал, что эти люди могли встречаться с Марко Табаковичем во время боснийской войны. Дронго начал просматривать этот список. Андро Бенкович стоял первым. Собственно, этого и следовало ожидать. Он и не скрывал, что сразу узнал бывшего командира батальона сербского корпуса. Затем шли трое прибывших из Боснии – Халил Иззет, Аржан Милутинович и Салех Каримович. Орлич подчеркивал, что все трое были во время войны в Боснии и могли встречаться с Табаковичем. Пятым шел Зейнал Рамовш, прибывший с делегацией Косово. Орлич особо отмечал, что этот албанец сражался в частях 28-й дивизии, воевавшей против отряда генерала Крстича, который в те годы был еще подполковником. И, наконец, шестая фамилия встречалась впервые. Это была женщина. Мирца Тунджич в начале девяностых жила в Боснии, а в девяносто восьмом переехала в Скопье, где работала в книжном издательстве. Ей было сорок девять лет. Дронго вспомнил – эксперты считали, что удар могла нанести женщина, однако сразу отмели этот вариант, так как женщина навряд ли будет заходить в мужской туалет. А если она была в состоянии аффекта и не совсем понимала, что именно делает, когда шла вслед за своей жертвой? Сыщик снова прочел фамилию неизвестной, приехавшей в составе македонской делегации. Сколько у них еще «скелетов в шкафу»?

К завтраку он спустился в половине девятого. За столиком одиноко сидела фройляйн Зудхоф. Она была в сером платье, вокруг шеи повязан цветной платок. Увидев входившего Дронго, Мадлен скривила губы и отвернулась. Он положил на свою тарелку несколько кусочков сыра, взял хлеб и подошел к ней. Не спрашивая разрешения, уселся напротив и поздоровался:

– Доброе утро, Мадлен.

– Я вас не приглашала, – отрезала она.