Даже если бы я принимала лекарства, мой брак рано или поздно разрушился бы. Когда это случилось, мне был пятьдесят один год, и я, как переросток, все еще переживала предклимактерический период. На меня обрушились вся печаль и отчаяние, от которых я страдала в предыдущие несколько лет. Мой вечный панцирь, спасавший на протяжении всей жизни, лопнул – и произошел нервный срыв. Я не могла есть, не могла громко говорить и только шептала, не могла быстро двигаться. Я была в состоянии свободного падения. Все, на что опиралась моя самоидентификация: брак, карьера, – было сметено; я потеряла стержень, не понимала, кто я и что мне делать со своей жизнью.
Мне говорили, что нужно себя чем-то занять, на самом деле именно так я обычно и вела себя в периоды неопределенности. «Если я просто буду двигаться, всегда думала я, ни единый человек, включая меня… может быть… не заметит, что я завязла». Но, как сказала Сюзанна Браун Левин, которая много пишет о женских проблемах, «чтобы не «завязнуть», лучше «не двигаться»2. Я осознала, что это время не было просто пустотой, которую я должна была чем-то заполнить. Это было поистине время, бытие, которое требовало того, чтобы я всем своим существом просто оставалась в нем.
Я провела много дней в одиночестве, если не считать общества моего золотистого ретривера. Читала перевернувшую мои представления книгу Риан Айслер
Плодородная пустота
Со временем я осознала произошедшие внутри и вокруг меня изменения. Мне пришло в голову, что это было похоже на то, что происходит с актерами по мере того, как приближается время, когда они должны выйти на сцену в новой роли. Они начинают превращаться в нового героя, но образ еще не обрел четких очертаний. Это пространство, отделяющее их от самих себя и от того, кем они собираются стать. Это может стать как зоной уязвимости, так и периодом потрясающего творческого возбуждения. Немало умных людей тщательно исследовало значение этих переходов в нашей жизни. Консультант Уильям Бриджес, занимающийся проблемами организаций, называет такое состояние «нейтральная зона». Мыслитель Виктор Франкл описывает его как «экзистенциальный вакуум». Для Донны Хинес это значит «оставаться в тени». Я предпочитаю метафору Браун Левин «плодородная пустота», пространство «беспристрастного неведения»3. «Плодородная» – значит полезная, так как она стимулирует развитие, а слово «пустота», как мне кажется, передает состояние опустошения. Именно в плодородной пустоте начинают пробиваться ростки нового.
Оказывается, потенциалы, похожие на те, что заложены в плодородной пустоте, встречаются в природе. Через несколько лет после моих болезненных переходных состояний в среднем возрасте эколог из штата Южная Джорджия рассказал мне, что именно там, где заканчивается одна экосистема и начинается другая, наблюдается самое изобильное, самое волнующее разнообразие жизни. А многие физики заявляют, что «чем больше какая-либо система приближается к границе хаоса, тем больше в ней креативности и «дополнительных опций». «Дополнительная опция» – мне это нравится! В точности так я представляю себе плодородную пустоту: пространство, где, почти достигнув дна, вы плывете по течению – и там сами по себе открываются новые опции.
Может быть, самые основательные устои жизни рухнули не по вашей вине, и вам нужно в целом переосмыслить свой путь. Может быть, и не было реального изменяющего жизнь перелома, например, развода или смерти близких; просто дети выросли и ушли из дома, и из-за возраста вы болезненно переносите вынужденное одиночество и последующую утрату ясной и устойчивой конструкции, на которую полагались.
Переосмысление продуктивности