Прайм-тайм

Бэмби не ответила, ее глаза наполнились слезами, Анника услышала шум подъезжающего рейсового автобуса.

– Я когда-то спала с женатым парнем, – призналась она в попытке продолжить разговор.

– Действительно? – спросила Бэмби Розенберг. Ее мокрые от слез глаза расширились еще больше. – И чем все закончилось?

– Я забеременела от него, и мы сошлась, – сказала Анника и сама удивилась, с какой гордостью произнесла это.

– Вы поженились?

От ее высокомерия мгновенно не осталось и следа.

– Нет, но живем вместе, и у нас двое детей.

– Мишель тоже забеременела, – сказала Бэмби Розенберг. – Стефан просто взбесился, орал, требовал сделать аборт. Она ревела две недели, потом подчинилась. И буквально на следующий день он спохватился, вернулся к ней, признался, что рассказал все жене, хотел жить с ней и ребенком. Но было уже слишком поздно, слишком поздно для них. Она так и не пришла в себя от того потрясения.

Анника увидела подъезжающий автобус.

– Как ужасно, – сказала она тихо.

– Я не понимаю, чем Мишель заслужила такую паршивую жизнь, – пробормотала актриса.

Автобус, переполненный народом, остановился. Анника шагнула в дверь. Протиснулась мимо колясок с детьми и пакетов с продуктами, нашла место на заднем колесе, видела, как исчезла из вида Бэмби Розенберг, когда автобус тронулся с места.

Промышленный район не отличался обилием красок, казалось, он вырос серым, как здешняя земля. Анника зажмурилась на несколько мгновений, ее душили слезы.

Такое невероятное несчастье. Просто фантастическая несправедливость. Последняя реплика актрисы не выходила у нее из головы.

«Я не понимаю, чем Мишель заслужила такую паршивую жизнь».

Она могла иметь маленького ребенка, мужчину, который любил ее, дом и семью.

Потом пришло понимание.

«Точно как я».

Анника широко открыла глаза, не позволила слезам пролиться.

Автобус затормозил у очередной остановки, крупный мужчина в кепке и плаще протиснулся назад, сел рядом с Анникой. Она подтянула к себе край своей куртки, уставилась в окно. Ветер бросал струи дождя на автобус с ее стороны, рисовал психоделические узоры из грязи на стекле.

Мужчина тяжело дышал и кашлял. Анника плотнее запахнула куртку. Закрыла глаза, те же полосы дождя, но в негативном изображении сейчас танцевали перед ней, нарисованные ее воображением. Они подъезжали к площади Гуллмарсплан, пассажиры пришли в движение, готовясь к выходу, неприятный запах сырого нестираного белья резко усилился, Аннике пришлось закрыть нос, чтобы защититься от него.

– Извини, – сказал ее сосед вежливо, – могу я задать тебе один вопрос?

Автобус затормозил на желтый свет на перекрестке, Аннике пришлось схватиться за спинку сиденья, расположенного перед ней, чтобы не завалиться на соседа.

– Конечно, – сказала она и удивленно посмотрела на мужчину.

– Случайно, не тебя обычно показывают по телевизору? – поинтересовался он, широко улыбнувшись и обнажив желтые зубы.

Анника попыталась улыбнуться в ответ.

– Нет, – сказала она. – Ты наверняка ошибся.

– Но я узнаю тебя, – не унимался мужчина. – Ты же всегда сидишь на диване с женщинами…

Анника перевела дух, проводила взглядом площадь Гуллмарсплан.

– Я сожалею, – буркнула она, взяла сумку, давая понять, что собирается выходить.

Мужчина перестал улыбаться, пробормотал что-то, не достигшее ее ушей, передвинул ноги на миллиметр, показал, что ей придется перешагнуть через них. Анника разозлилась мгновенно.

– Что, черт возьми, ты удумал? Подвинься, дай мне выйти, – сказала она резко и громко.

Мужчина испуганно вытаращил на нее глаза, поспешно встал.

Она проскользнула через задние двери навстречу дождю. Порыв ветра вцепился в ее куртку, прошмыгнул под футболку, намочил ей живот. Она позволила ему позабавиться несколько мгновений, почувствовала, как мурашки побежали по коже. Подняла глаза на стеклянный фасад станции метро, красные стальные конструкции, поддерживавшие прозрачный защитный козырек входных дверей. Ей не хотелось заходить внутрь, ехать к себе в редакцию.

Она отошла в сторону. Достала мобильник, позвонила в телефонную компанию «Телиа» и спросила номер фирмы Global Future, тяжело и глубоко дышала, пока сигнал достиг цели.

– Я хотела бы поговорить с тем у вас, кто отвечает за отношения с инвесторами, – сказала она женщине с коммутатора.

– У нас нет таких, – услышала в ответ.

Анника отодвинулась, давая пройти даме с ролятором. – Кого нет? – спросила она и огляделась в поисках более подходящего места, где она могла бы без помех разговаривать. – Инвесторов или тех, кто занимается контактами с ними?

Ее собеседница хихикнула:

– Ни тех ни других.

Справа от себя Анника увидела ведущую вниз лестницу перед магазином диетических продуктов.

– С вашим руководителем можно меня соединить?

– Его уволили на прошлой неделе.

Анника сделала несколько быстрых шагов к лестнице, сбежала вниз, остановилась на площадке, недосягаемая для дождя.

– Ты одна осталась от всей фирмы? – поинтересовалась она.

– По большому счету, – ответила женщина. – Что ты хочешь знать?

В ее убежище пахло мочой и сырым бетоном, Анника сглотнула, перешла к делу: