Прайм-тайм

Главный редактор поместил несколько газет и фарфоровую чашку с кофе на письменный стол, придвинул стул и сел. Спикен покосился на него, но даже не попытался убрать трубку от уха или снять ноги со стола.

Шюман вернулся к своему столу, набрал внутренний номер шефа международной редакции, видел, как Торстенссон вздрогнул, когда зазвонил телефон.

– Ты не мог бы заглянуть ко мне на минуту? – сказал он главному редактору.

Торстенссон с явной неохотой подчинился.

– Чего ты хочешь?

Ответственный издатель стоял в двери, подозрительно смотрел на Шюмана.

– Мне уже трижды звонили и намекали относительно исков по поводу оскорбительной статьи в сегодняшнем номере, – сказал Шюман.

Торстенссон скрестил руки на груди:

– Каким образом?

– Ты все прекрасно понимаешь, – ответил шеф редакции. – Я не согласен с твоим решением, но уважаю его. Ты предпочтешь сам позвонить родственникам Мишель Карлссон или мне направить их прямо к нашему юридическому представителю?

Шюман протянул несколько листочков, главный редактор не продемонстрировал ни малейшего желания взять их.

– Ты напрасно стараешься испугать меня, – буркнул Торстенссон. – Я вижу тебя насквозь.

Андерс Шюман опустил руку, громко вздохнул.

– Печально, когда все получается таким образом, – произнес он.

– Согласен, – сказал Торстенссон, повернулся и направился к столу шефа международной редакции.

Шюман смотрел ему вслед, на спину, облаченую в пиджак с чересчур расширенными плечами, и редеющие волосы на затылке.

«Как легкомысленны бывают люди», – подумал он, имея в виду вовсе не пошлую колонку Барбары Хансон.

Как можно вступать в подобную игру без опыта или без козырей на руках?

Он снова направился к телефону, набрал внутренний номер Анники Бенгтзон.

– Спустись в архив, – сказал он, когда репортерша ответила. – Я приду туда через несколько минут.

Потом он сел на свой стул, отпер нижний ящик письменного стола, достал оттуда взрывоопасную папку. Сунул ее в портфель, накинул куртку и направился в сторону гаража.

– Я на связи по мобильному, если понадоблюсь, – сказал он, проходя мимо Спикена. – Выйду, пройдусь немного…

Шеф новостей поднял большой палец, Шюман покинул редакцию через главный вход, на пути в гараж поздоровался с Бертилем Страндом, но, когда фотограф вошел в здание газеты, изменил направление и поспешил в сторону уличного входа в обеденный зал, открыл его с помощью своего электронного пропуска, на лифте поднялся на второй этаж. Длинный коридор был погружен в полумрак, освещенный только несколькими люминесцентными лампами, расположенными в самом его конце.

Анника Бенгтзон стояла, прислонившись спиной к стене, перед самым входом в архив текстов.

– Полиция собирается задержать неонацистку из Катринехольма, – сообщил она.

– Мы расположимся в фотоархиве, – сказал Шюман и прошел к следующей двери.

– Где Карл Веннергрен? – спросила Анника за его спиной. – Он ушел в отпуск на неделю раньше?

– Я отправил его домой. Достаточно того, что одна из подозреваемых отметилась на наших страницах.

– Я видела его в Конюшне, – сказала репортерша, – в разгромленной комнате, которую описала в своей статье. Похоже, он что-то там искал. Он ничего не говорил тебе об этом?

– Это была камера, – ответил Шюман. – Полиция уже вернула ее. Она не имеет никакого отношения к расследованию убийства.

Анника Бенгтзон одарила его чуть ли не разочарованным взглядом.

Их встретил запах пыли и высохшего проявителя, холодный ветер от железных шкафов с тысячами снимков. Попадавший внутрь через окна в дальней стене свет освещал их с тыльной стороны, вдобавок ящики в них были помечены таким образом, что только посвященный человек мог найти там желаемое.

– Дело касается одной подозрительной инсайдерской сделки, – сказал шеф редакции, сел за стоявший около окон старый деревянный стол и извлек из портфеля красную папку.

Сбитая с толку журналистка расположилась с другой стороны.

– Большой продажи акций IТ-компании во второй половине прошлого года, – продолжил он и снял с папки резиновую ленту. – Я хочу, чтобы ты выяснила, когда точно она имела место.

– Это же легко, – сказала Анника Бенгтзон. – О таких сделках необходимо извещать Финансовую инспекцию.

– Здесь все немного сложнее. – Андерс Шюман достал из папки касавшиеся всей истории протоколы, вырезки и пресс-коммюнике. – Речь идет о человеке, не обязанном этого делать, поскольку он не входил ни в правление, ни в руководство данной фирмы, поэтому его сделки в ней не регистрировались.

– И в чем проблема? – спросила репортерша.

Шеф редакции посмотрел в ее настороженные глаза.

«Боже, – подумал он. – Чем я занимаюсь? Она же может утопить меня за это, просто встать, уйти и позаботиться о том, чтобы я еще до обеда вылетел из газеты».

Отчаяние навалилось на него, он пережил очередной приступ слабости, к которым уже начал привыкать.

– Я не знаю… – сказал он, зажмурился, отклонился на спинку стула и потер глаза. – Я не знаю, стоит ли объяснять.