Прайд

Задёргавшись всем телом, он раз за разом пытался выбраться из капсулы. Обугленные руки едва слушались и что самое страшное, крошились после особо неудачных попыток, но он всё же сумел схватиться за край. Потянувшись, на одном упрямстве он перевалил через борт и на несколько секунд завис в воздухе, не долетев до пола. Корка на шее наконец-то хрустнула и Данил сумел осмотреться, сейчас он висел на шести катетерах, вонзённых в тело – капсула как могла пыталась спасти пользователя.

Трубки продержались недолго и Данил всё же рухнул на пол. Под ним что-то хрустнуло, он не услышал, а скорее почувствовал – кажется это была рука. Резко стало хуже и он вновь провалился в пустоту, но уже совсем иную, липкую и холодную. В глазах потемнело, а время смазалось в одно большое пятно из тупой, но всё нарастающей боли.

Сколько это продолжалось он не знал, пустота затягивала всё глубже, пока сквозь неё не прорезались первые звуки. Безжизненный голос машины, через изрядно подпорченный динамик, растягивая слова вещал о том, что пользователь капсулы нуждается в срочной госпитализации. Во время пауз капсула начинала издавать длинный протяжный писк, пытаясь привлечь внимание потенциальных спасителей. Звук был настолько отвратительным, режущим и раздражающим, но именно за него Данил и цеплялся понимая, что стоит отступить и обратного пути уже не будет.

Разум тихо, но неотвратимо угасал. То, что в какой-то миг вместо голоса машины до него донёсся отчаянный женский вопль он едва ли воспринял как что-то важное, скорее просто зафиксировал.

Данил не сразу осознал, что пустота отступила, уступив место бесконечному циклу: тьма, редкие вспышки света перед глазами, смазанные тени. Он так долго и упорно пытался вырваться из порочного круга, что попросту пропустил миг, когда это получилось, по крайней мере отчасти.

Слабая надежда на то, что всё вокруг лишь кошмар обратилась тленом – ад продолжался. Мать и отец, они улыбались по ту сторону стекла стерильного бокса и даже не пытались сдержать слёз радости, вот только эта самая радость на их осунувшихся и резко постаравшись лицах выглядела вымученной и на то было множество причин.

Умелец, апгрейдивший капсулу, допустил ошибку, одну или несколько уже не имеет значения, расплачиваться за всё пришлось Данилу. Система безопасности должна была вырубить капсулу во время короткого замыкания, но именно эту самую систему и снесли, когда убирали ограничения на время пребывания в виртуале, как и функцию оповещения, которая должна была сразу же вызвать скорую помощь и даже пожарную службу.

Данила било током постепенно превращая в обугленную головешку пока закоротившие схемы попросту не выгорели. От смерти его спасла всё та же капсула – реанимационный блок работал в штатном режиме и боролся за его жизнь до того момента, пока он не решил выбраться наружу. К счастью родители вернулись довольно рано с работы и успели вызвать скорую. Он выжил чудом, по крайней мере так сказали врачи.

Чудо… ещё вчера он наслаждался жизнью предвкушая переезд на отдельную квартиру, останавливала лишь проклятая капсула, которую перевезти с собой попросту не выйдет, а теперь 90% его тела покрыто огромным ожогом, скорее всего он потеряет глаз, а обугленные мышцы и сломанная кость левой руки грозят осложнениями – у «чуда» мягко говоря был неприятный душок.

Единственным лучиком надежды были обещания тех же врачей – исправить Всё! Современная медицина, при должных денежных ресурсах, могла не просто поставить на ноги, но и вернуть едва ли не лучше, чем было прежде. Вот только лечение закончилось едва начавшись – эксперты из трансформы обнаружили следы сторонних модификаций на том, что осталось от капсулы и отозвали компенсацию со стороны корпорации.

Как только его состояние удалось стабилизировать, платная палата сменилась обычной, да и в ней он задержался ненадолго – как оказалось, у страховки так же был свой лимит, который давно себя исчерпал.

Каждый раз засыпая, он нашёптывал, что произошедшее лишь кошмар. Сон возвращал здоровое тело, стирал все шрамы и увечья, но лишь до утра… если повезёт. Порой он просыпался и посреди ночи, поджаренные нервы давали о себе знать неконтролируемыми приступами боли во всём теле.

Дни складывались в недели, те в месяцы, а уже они в годы. Серия операций по сохранению руки высушила до дна все резервы семьи, на пластику попросту ничего не осталось. Надежда на чудо давно угасла…

Учиться ходить, пить, есть… жить заново оказалось куда сложнее чем он думал. Фантомная боль, которая должна была пройти уже в первые недели, держалась на протяжении лет, заставляя Данила время от времени замирать в холодном поту, когда его тело начинало сгорать, по крайней мере он так себя чувствовал. Всего несколько секунд ада, но они держали его в страхе, ведь не было никакой гарантии, что в следующий раз приступ оборвётся, а не замкнётся в петлю вечных мук.