Прайд Серого Льва

Святоша не обратил внимания на издевку, и настороженно оглядывался по сторонам. Было очевидно, что он ожидает удара, от скрытых в засаде охотников и теперь напряженно ищет возможность вывернуться.

— Не трудись, — я уселся на ветке, решив пока оставаться наверху. — Все равно, не увидишь. Кстати… Куда путь держим?

Проводники монаха молчали, предоставив право говорить своему пастырю. Святоша слегка отошел от первого испуга и уже мог разговаривать спокойно:

— Не моей волей было совершено нападение на форт… Стрела брата Заблудшего поразила твоего человека случайно. Если ты ищешь мести — не я тому виной. Да и… ваши стрелы, тоже, не все мимо пролетели. Пятеро наших ранено. Один — тяжело. Если твой человек погиб, то и мой — скоро умрет…

— Вот как? Что ж, похоже, ты считаешь, что мы квиты?

Он кивнул.

— Оставим, пока… Меня другое интересует. Зачем вам дом Бороды?

Он втянул плечи, смотря на меня ненавидящими глазами.

— Трясун болтал, будто в развалинах сумка одна есть… Мои люди болеют. И поселок — тоже. Твой Док не стал их лечить — что нам оставалось? Ты можешь меня убить — но я велел выкрасть его только для того, чтобы он помог страждущим. А когда он отказался — хотел договориться… с тобой.

— Со мной?

— Да… — Видно было, что слова даются ему с трудом. Положение монаха не из завидных: злейший враг держит его на прицеле, и, в любой момент, из трав могут вылететь смертоносные стрелы. А уж как умеют стрелять наши охотники, он имел возможность увидеть — схватки возле окраин поселка сократили немалое число бандитов на его глазах.

— Мы шли на переговоры…

— Целой толпой? И с самострелами?

— В долине нельзя ходить без оружия. Сам знаешь. А много нас было, потому что не знали — как примешь. Ты — враг ордена…

— Раз враг — зачем шли? Странная логика…

Святоша пожал плечами:

— Это — испытание божье… Идти на поклон к еретику и безбожнику, ради спасения истинных ценителей веры. Я повинуюсь долгу пастыря стада своего…

— Все, сейчас умилюсь и заплачу! — слушать монаха было неприятно, но, скорее всего, он говорил правду. — Ладно… Допустим, поверю. Только, знаешь ли, договариваются нормальные люди не так. По крайней мере, не стреляют в хозяев.

— Наш грех, — Святоша осторожно переложил вину на всех. — Искуплением оного был отправлен стрелявший брат в поселок. Если ты с отрядом придешь — покаяться…

— Или, проследить — куда мы направимся после поселка?

Он вновь пожал плечами:

— Про то мне неведомо. Оставив Дока в землянке, я и братья по вере ищем здесь, в этом лесу жилище, где спрятана сумка. Уже более недели…

— Хочешь сказать, ты не знаешь, что я приходил в поселок и освободил Дока?

Он вскинул глаза. Во взбешенном взгляде «патриарха», я увидел огромное желание свернуть мне шею…

— Не знал.

Я задумался. Если эта сумка так волнует монаха, что он, оставив все дела, скитается здесь, в ее поисках, столько времени — может, стоит и мне принять участие?

— Рассчитываешь найти средство от чумы?

— Уповаю на милость божью.

Упоминание о высших силах резали слух — но, как и Сова, монах предпочитал придерживаться своих привычек. Я видел, что его спутники тоже предпочитали подобные обороты речи, и решил не заострять внимание на мелочах…

— А если такую милость окажу тебе я?

Святоша слегка напрягся, бросив на меня заинтересованный взгляд.

— Ты… Нашел сумку?

— Нет. Не волнуйся так — я давно не бывал среди сгоревших руин дома Бороды. И не имею желания еще раз там появляться. Слишком неприятные воспоминания… Но тебе и твоим следопытам помогу. Взамен, на одно условие.

— Говоришь ли ты правду? Или речами безбожника глаголет лукавый?

Я только вздохнул… Святоша настолько вжился в свой новоприобретенный образ, что начинал путать реальность и вымысел.

— Перестань, монах. И, вот что… Отойдем?

Я спрыгнул на землю. Мох мягко спружинил, не дав отбить ступни. Святоша отшатнулся. Я, молча, указал ему на лес. Мы углубились в рощу, чтобы нас не могли услышать его сопровождающие.

— …Сам понимаешь, при них, тебя мордой в грязь не хотелось. Пастырь, как ни крути… Только со мной больше так не юли — терпеть не могу, когда пустые слова пытаются большим смыслом облечь. Мне ты не патриарх, и даже не священник. Многие поговаривают, что никакой ты не монах, а так… Прислуживал при церкви на побегушках, вот и запомнил кое-что. А раз свято место пусто не бывает — решил сам себя в чин возвести. Так? Мне это, как-то по барабану… До поры, до времени. Хочешь, богу молится — молись. Верят тебе, смог людей успокоить и надежду дать — тоже неплохо. Но зачем вражды ищешь? Места не хватает? Сыча не забыл? Ему тоже мало показалось!

Святоша мрачно кивнул.

— Людям Слово надобно. Ты его не дашь. И Сова твой, язычник проклятый… — он сплюнул на землю. — Тоже. Ты сам чего хочешь? Всех нас в одно стадо сбить? Самому править, законом бесовским? Не надейся! Мое слово — ближе! Вас, дикарей — раз-два и обчелся! А люди в долине — Веруют!