Прайд Серого Льва

В погожие дни мы выходили в прерии. Док, заботясь о предстоящих холодах, заставлял нас заготавливать самые различные травы и растения, срывать цветы и листья, пригодные для его мазей, отваров и настоек… Запасы высушенных трав хранились в доме целителя — и там уже почти не оставалось свободного места для самого Дока. Но он категорически не желал расстаться хоть с одним мешком из ранее заготовленных, отчего уже за несколько шагов от жилища лекаря, все благоухало полевым ароматом. Пользуясь благоприятной погодой, я отправлял почти всех на заготовку древесины. Предстояло нарубить и принести в форт огромное количество топлива, достаточное для того, чтобы переждать зиму. Не меньшее его количество требовалось и Стопарю. Кузнец развернулся, во всю ширь — горн работал практически все светлое время суток, а наши кладовые пополнялись новыми изделиями, выкованными из остатков той, давно прошедшей и начинающей становится прошлой, жизнью. Охотники и бродяги, скитальцы и случайные путники — все старались углядеть в зарослях, или, покрытых землей, курганах, остовы прежних заржавленных машин, куски металлических труб, или даже рельс. В ход шло не все — даже хитроумному Стопарю, и его неизменному помощнику — Бену, сложно было справиться с многокилограммовыми железками, которые порой находили в долине люди. Но уж что годилось — тут же отрывалось и переносилось к нам, в форт. А так, как кузнец считался самым лучшим специалистом в этой области, то гора всяческого мусора возле кузницы порой достигала вершины крыш. Конечно, в некоторых селениях тоже имелись свои мастера, но им было далеко до наших… И, из-за этого, цена на приносимый материал, порой сильно завышалась, что заставляло меня вести настоящий торг. Праздник Мены утратил свое значение для Озерного поселка — теперь, почти в том же объеме, последний происходил у нас. Форт становился сильнее и богаче…

Откровенно говоря, и я, и Сова, мало верили в страшные холода. Что бы ни случилось с планетой, это мало походило на то, что именно наша местность станет ареной самых жутких морозов. По словам самого Дока, вероятность подобного, на этой территории хоть и не исключается, но вряд ли станет продолжительной. Вероятностные подвижки земной коры, и, не укладывающееся в голове, столь же вероятное изменение климатического пояса, указывало на то, что долина находится в одном из самых благоприятных мест, созданных природой после катастрофы. Но готовиться следовало ко всему…

В форт пошла вторая партия носильщиков. На краю порядком поредевшей рощи осталось лишь несколько человек. За прошедшие с начала восстановления форта, месяцы, мы уже вырубили несколько тысяч деревьев, оголив даже протекавшую в лесу речушку. За лето ее берега успели покрыться густыми зарослями дикого винограда, малины и чего-то, очень похожего на ежевику. Впрочем, прежние названия, уже ни о чем не говорили — любое растение, что в долине, что у болот или в предгорьях, не осталось похожим на своего предшественника. Лишь очень малая толика этой схожести все же присутствовала, позволяя нам хоть как-то различать эти диковинные создания нового мира.

День был жаркий. Мы валили мощные стволы на землю, обрубали сучья и ветви, подготавливая очищенные бревна к транспортировке. Это тоже непросто — практически волоком, подсовывая под каждое, бревна потоньше. На переброску только одного громадного ствола уходило полдня. Правда, и результат стоил того. На месте, возле форта, Стопарь и Бен вбивали в него клинья, расщепляя на куски. И получалось, что в целом в селение доставлялось вроде как сразу около двадцати-тридцати бревен, поменьше…

Я отдал команду на отдых. Пока мужчины, устало переругиваясь и подшучивая, друг над другом, завалились на отдых прямо возле делянки, девушки, оставшиеся с нами, решили искупаться в реке. Уже закаленные беспрестанным нахождением на свежем воздухе, они не опасались простудиться и заболеть. Я посмотрел вслед отважным женщинам… Мне самому прискучило мять боками полусырой мох, и, незаметно покинув охотников и лесорубов, я углубился в заросли, сам намереваясь, ополоснутся от пота. Едва я успел снять с себя одежду, как в кустах послышался шорох. Схватив меч, я резко обернулся.

Это была Пума. Девушка, молча, прошла мимо меня, и, даже не остановившись, принялась сбрасывать свою одежду. Я замер — она оказалась сложена почти так же, как и Элина, по праву считающаяся первой, среди красивейших девушек прерий. Пума грациозно выскользнула из своих шкур — и осталась совершенно нагой! У нее были изумительно стройные ноги, подтянутый живот с очень узкой талией, светлые, почти белые, волосы, и маленькая, несколько недоразвитая грудь. Только это и отличало ее от Огненноволосой, у которой грудь была более выпуклой, и становящейся такой податливой под моими руками…