Прайд

На этот раз это были облегающие зелёные брюки, заправленные в высокие полусапожки, на шнуровке. Плотная блуза с множеством карманов, закрывала тело, почти до подбородка, однако не препятствовала оценке бюста. Грудь оказалась совсем небольшой, еле заметной. И где я собирался искать идеал, в человеческой женщине? Серёжки, в ушах, были едва заметны, а других украшений я и вовсе не обнаружил. Не считать же таковым отвратительный значок с перечёркнутым львом, который охотница нацепила на грудь.

— А, я не отдыхать сюда приехала, — она гордо вскинула подбородок и пару секунд спустя, на порядок тише, добавила, — да у нас и времени на сборы не оставалось, хватали то, что оказалось под рукой.

— Печально. Хорошо, у нас нет таких проблем, — ухмыльнулся я и сменил одежду на расклешённые штаны и облегающую рубашку, — всё своё ношу с собой.

— Позёрство, — презрительно фыркнула она, с плохо скрываемой завистью: женщина есть женщина, — вы — львы, просто собрание пороков.

— Точно, а я — самое огромное. Пошли, — я попытался взять её под локоть, однако девушка нервно вырвалась, — человек, я не собираюсь есть тебя! По крайней мере, прямо сейчас.

— Ты собираешься заставить меня захотеть тебя! — Зара упрямо набычилась, — я не доверяю твоему обещанию.

— Правильно делаешь, — я хмыкнул и решительно взял её руку в свою, — но, если бы я собирался проделать этот фокус, то уже сделал бы. Пошли, я покажу тебе Дворец Звёздного Портала, а ты откроешь мне глаза на все мои пороки.

Ух, как она сверкала своими угольками! Но вырываться уже не пыталась.

Я повёл её по широкой лестнице, украшенной статуями покровителей искусств, прежних обитателей этой грани. Покровителей было, до чёртиков, много — это были боги, люди и даже, животные. У меня имелось полным-полно времени, для штудирования местной библиотеки, поэтому я мог подробно описать каждого, не забывая оставлять собственные комментарии.

Поначалу, моя спутница, пыталась делать вид, будто всё это её не интересует, потом — увлеклась и начала останавливаться у каждой фигуры, внимательно рассматривая очередного покровителя. В общем, мы ещё не успели добраться до самого верха длиннющего подъёма, а Зара успела позабыть, кто именно сегодня подрабатывает экскурсоводом. Она даже начала хихикать, выслушивая мои замечания. Особенно ей понравился момент с Джибсой — богиней атлетики и Чальгом — покровителем медицины, которая здесь тоже именовалась искусством. Джибса, как считалось, находилась в зависимости от главного лекаря, а тот, не будь дурак, постоянно принуждал несчастную ломать свои конечности, демонстрируя людям врачебное мастерство. Я заметил, дескать Джибсе ещё повезло, ведь её, увлечённый работой хозяин, запросто мог оказаться каким-нибудь ангелом смерти.

Зара, как раз, смеясь гладила жалобную мордашку Джибсы и грозила пальцем надутому важностью Чальгу, когда до неё дошло, что происходит нечто неладное. Девушка тут же оборвала звонкий смех и сердито повернулась ко мне. Я стоял спиной к охотнице и рассматривал изваяние, отстранённое от общей группы. По всему было видно — его создали намного позже остальных. Не требовалось читать подпись, для понимания, кто, передо мной.

— Как ты это сделал? — гневно воскликнула Зара, — твоё колдовство?

— Это — Акка, — сказал я, не оборачиваясь, — львица, возведённая местными жителями в ранг богини. Они считали её покровительницей всего, вообще. По-моему — это явный перебор. Илью, кстати, бесит, когда я вообще упоминаю о ней.

— Я задала тебе вопрос, — Зара повысила голос, — как и зачем ты это сделал? Почему я веду себя так, словно ты — человек, а не бешеная тварь, питающаяся нами?

Я отвернулся от идеального существа с божественным лицом и совершенной фигурой и подошёл к несовершенному полуживотному.

— Всё очень просто, — пояснил я, — судя по всему, в твоей жизни было не слишком много развлечений. Да какое там, простого человеческого, повторю — человеческого, общения и то, недоставало. Правда? Стоило тебя слегка вывести за пределы твоей охотничьей жизни и ты, тут же, забыла обо всём на свете. Не думай, будто это плохо — напротив! Нельзя же всю жизнь угробить на то, чтобы сверкая глазами, охотиться на хищников-людоедов. Ваша жизнь так коротка и когда она подойдёт к завершению, много ли ты вспомнишь? Отметины на рукояти треспа? Погибших соратников? Миг торжества, когда ты резала глотки врагам?

Она стояла, опустив голову, но я заметил её косой взгляд на пояс с оружием, когда я помянул про отметины.

— Спрашиваешь, зачем мне это? Хотел услышать твой смех, увидеть, как ты изменяешься, когда становишься симпатичной девушкой, а не взведённой, для убийства, пружиной. Достаточно?

— Я возвращаюсь назад, — сказала охотница, не двигаясь с места, — не желаю слушать весь этот бред. Много ли правды можно услышать от лживого мерзавца, питающегося людьми.

— Здесь ты абсолютно права: мы действительно — лживые мерзавцы, которые питаются людьми. Ладно, можешь вернуться в свою конуру, нацепить свою обычную личину и продолжить прежнее существование.