Пройдя сквозь лабиринтообразный вход, человек оказывался на внутренней улице города, отделявшей наружный ряд жилищ от внутренних. Здесь все имеет значение: город жестко ориентирован к центру, и каждая семья, занимая определенное место в этой центрированной системе, имеет свой особенный статус. Человек вошел в западные ворота — и движется к восточному сектору, проходя мимо сектора северного. Передвижение по улице строго ритуализовано — двигаться надо по часовой стрелке, ведь именно так «закручена» улитка города. Каждый дом по форме похож на лепесток, он сильно вытянут к центру (длина боковой стены составляет 20 м), его широкая (наружная) часть равна 8 м, а внутренняя, выходящая на улицу, на два-три метра меньше. Мы не можем попасть из одного дома в другой: мир соседей глубоко замкнут и закрыт от остальных, это самостоятельная вселенная. Человеку той далекой поры, уже входящему в дувало родного дворика, конечно, хорошо понятна символика веерного смещения домов — почему один дом немного больше другого, каковы особенности семей, проживающих в домах, оформляющих все четыре выхода из города, каков статус семьи, не имеющей выхода на улицу; он знает также, почему вода с кровель домов первого ряда направляется наружу, а внутреннего ряда — наоборот в центр… Кроме того, внутренний диаметр каждого сектора подчинен строгой закономерности и связан с астрономическими задачами. Ведь в целом конструкция города чрезвычайно напоминает Стоунхендж, и по параметрам, и по возможностям соотнесения с восходами, закатами Луны и Солнца.
Человек входит в маленький дворик, разделяющий улицу и дом. Здесь он оказывается в переходном пространстве, и устройство дворика помогает понять, чем руководствуется наш герой в своих действиях. Слева от входа всегда находится большой сосуд с водой — и человек совершает ритуальное омовение, вода очищает его, чтобы он оставил за порогом дома все опасное для внутреннего пространства. Справа за специальным пологом расположен туалет со сливом в ливневую канализацию. Это просто желоб, ведущий в нижнюю, расположенную под деревянным настилом канаву. Здесь также установлен сосуд для смыва. Вода уносит все в канализационный сток, расположенный таким образом, что органика уходит в землю через водосливные колодцы, но не может смешаться с водой, что пополняет колодцы.
Умывшись, человек переступает порог дома и оказывается в просторном вытянутом в длину помещении без окон. Устройство аркаимского жилища не предполагало окон — а свет поступал через отверстия в крыше. В самом конце «квартиры-лепестка» есть лестница, ведущая на крышу. Только через этот верхний выход человек может попасть к соседям. Несомненно, что отсутствие простейших дверей-входов в стенах и такой усложненный способ общения с другими горожанами отражает логику древнего мышления. Ты должен подняться вверх и спуститься в жилище сверху — это своеобразное восхождение, превращающее простой визит к соседям в ритуал, а самого гостя уподобляющего священному существу. По-видимому, семейные кланы были достаточно замкнуты в организации своей жизни, а «бытовые» посиделки не были распространены. Однако лестница предусматривала возможность такого значимого визита к близким — например, в случае какого-то события или торжества.