Позывной «Крест»

Виктор вскинул рюкзак на плечо и почувствовал, что тот заметно потяжелел. Вспомнив про сверток, он достал его и развернул серую ветошь. На солнце мягко сверкнула поверхность потемневшей от времени бронзы, покрытой вязью древнего, ни на что не похожего письма, опоясывающего какой-то замысловатый тубус.

«Это что? Термос царя Соломона? Просила сохранить… Вот, мне еще одной реликвии не хватало, к моему камню», – подумал Виктор.

– Витя! – донеслось откуда-то сзади. – Что там?

Это Светлана, сгорая от любопытства, невзирая на приказ Лаврова не высовываться, выглянула в открытые двери.

– Ничего! Ерунда всякая… – ответил Виктор, заворачивая тубус в ветошь. – Я тебя просил чаю заварить! Сделала?

И, положив реликвию в сумку, вернулся в отель.

Глава 5 Неожиданный убийца

1

Боевики Ахмада аль-Гизаи обыскали все помещения монастыря Святой Феклы, все перевернули вверх дном и собрали во дворе монахинь, не убежавших вместе с воспитанницами по узкому проходу в горе Каламун. Наконец они ворвались в главный храм монастыря, посвященный Иоанну Крестителю. Игуменья Пелагея молилась на коленях перед алтарем, не обращая внимания на шум за спиной.

Боевики расступились, давая проход своему командиру. Ахмад аль-Гизаи обошел согнутое в три погибели тело пожилой женщины с распростертыми руками, пнул большой подсвечник с горящими свечами, воткнутыми в песок. Ножка подсвечника подломилась, чаша с песком и свечами гулко упала на пол, рассыпая содержимое. Ахмад аль-Гизаи взошел по двум ступеням на возвышение алтаря, встал перед женщиной так, будто она склонилась перед ним, а не перед Богом, нагнулся над игуменьей и крикнул:

– Ваши молитвы и свечи теперь вряд ли вам помогут!

Игуменья Пелагея встала на ноги. Справа ее обошел Абу Ислям аль-Казаки, успокаивающе похлопал монахиню по плечу и сказал Ахмаду:

– Думаю, она надеется не только на них…

С этими словами он развернул матушку Пелагею лицом к главарю «Ан-Нусры». Игуменья без страха взглянула в глаза Абу Мухаммеду аль-Джуляни. Правая щека сирийца кровоточила, рассеченная мелкими осколками камней или стекла. Тридцатидвухлетний мужчина с иронией взглянул на игуменью:

– Насчет красоты христианских монахинь нам соврали.

Боевики мерзко расхохотались. Монахиня опустила взгляд.

– Спаси их, Господи. Не ведают, что творят, – пробормотала она.

– Мы знаем, вы храните оружие для наших врагов, – произнес за ее спиной аль-Казаки.

Пелагея повернулась на звук его голоса и увидела, что лицо казаха тоже рассечено осколками, мочка левого уха надорвана и кровоточит.

– Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас, – перекрестилась она.

– Ты ручонками своими не маши! Где склады? – сердито выкрикнул аль-Казаки.

– У нас нет никаких складов, все ценное, что было в монастыре, вы отняли еще в сентябре!

– У нас другие сведения! – возразил ей аль-Гизаи, по-прежнему возвышавшийся на алтаре.

Пелагея подняла голову.

– Сойди с алтаря, антихрист! – спокойно сказала она.

Абу Мухаммед сделал жест Ахмаду аль-Гизаи, и тот нехотя повиновался.

– Вот видите, – сказал Пелагее Абу Мухаммед, – мы уважаем ваши законы. Уважайте и вы наши.

– Я уважаю любую религию, – ответила Пелагея и добавила: – Если это только религия.

– Вы можете избежать жертв, если скажете, где искать оружие, – заявил главарь.

– Никакие жертвы не помогут вам найти то, чего у нас нет! – воскликнула настоятельница монастыря. – Если вы не знаете, у нас не то что хранить, даже входить в храм с оружием не принято.

Пелагея посмотрела на автомат в руках Ахмада аль-Гизаи.

– Ваша мудрость, игуменья, оставляет нам шанс на политическое решение, – раздался голос аль-Джуляни у нее за спиной.

Матушка Пелагея обернулась к нему, пронзив взглядом:

– Что вам нужно? Вы ведь не за этим сюда пришли.

– Отдайте нам руку пророка Яхья! – неожиданно предложил молодой главарь «Ан-Нусры».

– Лучше умереть, – спокойно и твердо заявила монахиня.

Ее лицо будто окаменело. Аль-Казаки знал это выражение лица у христианских монахинь и с недоумением посмотрел на командира. Аль-Джуляни делано рассмеялся: он давно уже отвык от женских отказов в чем бы то ни было.

– Да будет так! – сказал он стоявшему рядом с ним чеченцу Абу Хамзе, и тот выхватил кавказский кинжал – длинную полуметровую каму.

– Нет! – крикнул в дверях церкви подоспевший иорданец Абу Мус‘аб аз-Заркави. Он руководил созданной им организацией «Армия Единобожия и Джихада», и все чеченцы в «Аль-Каиде» подчинялись ему. – Сначала для интернета запишем видео с игуменьей о том, как благородно и гуманно ведут себя наши воины Аллаха, а потом возьмем монашек в заложницы, они нам еще пригодятся!

– Хорошая мысль, уважаемый Абу Мус‘аб аз-Заркави, – согласился аль-Джуляни. – Мы ведь не звери христианские. Не едим тело и не пьем кровь пророка своего.

С образованием у Абу Мухаммеда было все в порядке, и он легко извратил слова из Священного Писания.

– Вы можете говорить что угодно. Господь прощает глупцов, но не адово семя, – тихо, но очень твердо заявила настоятельница. – Ты будешь молить о пощаде, но он не услышит.