Позывной «Кот»

Темные ведуны были замкнуты сами в себе и зачастую просто не осознавали, что творят, практикуя свои наговоры, но вот последствия их ворожбы были самые что ни на есть плачевные. Дохла рыба в реке, болели и умирали дети, мерли пчелы в ульях. Договориться с ними было невозможно, а спорить и пытаться навязать свою точку зрения – опасно. На взрослых, мужчинах и женщинах, ворожба отражалась не так явно, но и тут не обходилось без неприятностей. Импотенция, бесплодие, малокровие – вот лишь малый список напастей, которые могли заполучить местные жители. С ситуацией нужно было разобраться незамедлительно, но вот как именно, сказать было сложно. Фактически любые последствия черной ворожбы нельзя было связать напрямую ни с одним из возможных подозреваемых. Следовало искать пришлых, визитеров из других областей, заселившихся сравнительно недавно, а именно в те сроки, когда и начался повальный падеж скотины и птицы. При вычислении таковых не исключены были ошибки, которых не хотелось бы допускать. Любой неверный след – это прежде всего потеря времени, а потеря времени – это продолжительное негативное воздействие на организм как местных жителей, так и самого охотника. Оберегов от черной ворожбы в природе не существовало.

Черные волхвы, иначе ведуны, были неплохими химиками. Многие из них занимались наукой на постоянной основе, но когда и как из ученого и будущего светила науки получался криминальный магический элемент, портящий жизнь всем и вся, выяснить так и не удалось. Просто в один прекрасный момент собирал человек вещички, увольнялся с работы, продавал квартиру и уезжал в неизвестном направлении. Именно поэтому основное подозрение изначально падало на сектантов, которых полнехонько в каждом населенном пункте. Их это почерк. Грешили на сумасшедших, только до тех пор, пока не проследили четкую связь, которая объединяла все эти исчезновения, а именно профессию или увлечение пропадавшего. Вот тогда главы координационных центров и схватились за голову, обнаружив в собственном секторе влияния очередную напасть, ни грамма не похожую на все другие, ставшие уже почти классикой.

Привлекать полицию для борьбы с волхвами было бесполезно, так как невозможно было доказать их вину, и их отпускали восвояси. Конечно, можно было прицепиться к странным записям, книгам с пентаграммами и загадочным реактивам, но и тут привлекаемые эксперты разводили руками. Ну, пентаграммы, ну реактивы, что в них такого? Те же эмо или готы, ну или какие другие молодежные направления выглядели более экстремально, чем группка, скажем, пожилых людей с высшим образованием, вдруг решивших переехать в пригород.

Ситуация оказывалась патовой. Доходило до того, что ведунов пытались линчевать, но те лишь посмеивались да отстреливали нападавших из охотничьих ружей, что, впрочем, сходило за самооборону.

Вот с такими ситуациями и приходилось периодически разбираться моим коллегам из тринадцатого отдела, которых подвизали на самые экстремальные происшествия, объяснить которые обывателям было невозможно.

День медленно клонился к завершению, и, преодолев не одну сотню километров, мы наконец-то подъехали к нужному населенному пункту, которым оказался поселок городского типа с рядом частных деревянных домов по краю и несколькими животноводческими хозяйствами.

– Прохоровка, – начал экскурс Федор, – население составляет пятнадцать тысяч человек, включая глубоких пенсионеров и новорожденных. Из инфраструктуры – общественная баня, сберкасса, районная поликлиника и автовокзал. Школы и детские сады присутствуют, но они нас не интересуют.

– А я думал, мы в деревню едем, – изумился я.

– Я тоже, – пожал плечами Федор, – километрах в тридцати отсюда есть одна, самая настоящая, называется так же, населения дай боже человек пятьдесят.

– А что сюда приперлись?

– Так координаты сбросили, навигатор – башка электронная, врать ему без надобности. Погоди, сейчас с документами сверюсь.

Съехав на обочину, охотник достал с заднего сиденья толстую папку и, развязав тесемочки, принялся пролистывать довольно пухлое дело. Выйдя из машины, я решил размяться и делал наклоны и повороты, когда замер, увидев интересную картину.

Посреди дороги двигался священник, который держал в руках икону, за ним шло несколько таких же служителей культа, кто с крестом, а кто и с Библией, и уже за ними шествовала молчаливая колонна примерно из сотни человек, у каждого в руках была свечка. Кто-то из попов вдруг запел, тем зычным протяжным голосом, какой можно услышать в любой церкви, – восхваляя и прося защиты.

– Похоже, все-таки сюда, – кивнул в сторону процессии подошедший Федор. – Тут адрес гостиницы для дальнобойщиков указан, снимем номер да переночуем. С утра по-любому думается лучше.

– Согласен, – кивнул я, провожая крестный ход глазами. – Вроде бы не делал ничего, а устал, как собака.