Всякий договор между Богом и человеком в Библии требует отклика. Мы уже отметили это в предыдущем разделе. Порой между различными школами богословской мысли возникает спор о «безусловности» или «обусловленности» тех или иных библейских договоров. Вообще–то, с моей точки зрения, эти слова не вполне верно отражают суть проблемы. Договоры были «безусловными» в том смысле, что они проистекали из искупительного намерения Бога действовать, благословляя человеческие существа, которые, с одной стороны, не заслуживают такого действия, а с другой, не могут выполнить ни одного условия, чтобы его заслужить. Договоры требуют человеческого отклика, но не основываются на этом отклике и не являются его следствием.
Но в другом смысле, все они «обусловлены» теми же самыми ясными условиями, сформулированными для тех, кто извлекает пользу из договорных отношений. Это видно в Синайском договоре, куда вписаны соответствующие заповеди и законы. Но действие самого договора не обусловлено этими законами. Если бы существование самого договора
В нашей первой главе мы вкратце рассмотрели ветхозаветную историю; три раздела были посвящены исследованию родословной, приводимой апостолом Матфеем. Мы снова рассмотрели родословную в начале этой главы, где она была представлена в виде схемы постоянного исполнения и новой интерпретации. Имеет смысл рассмотреть эту схему еще один, последний, раз, сделав краткий обзор идущих друг за другом главных договоров–обетований Ветхого Завета, и посмотреть, как все они в конечном итоге ведут к Новому Завету, началом которого стал Сам Иисус.
В некоторых книгах говорится об «Адамовом», или «Эдемском», завете между Богом и Адамом и Евой, который был заключен в Эдемском саду. Несомненно, в рассказе о сотворении и об Эдемском саде есть наставления, разрешения и предупреждения, но в самом тексте ничего не говорится о завете, и нигде в Библии он не характеризуется таким образом. Даже после грехопадения существуют определенные признаки благодати: предоставление кожи для одежды; имя Евы (мать жизни — то есть жизнь будет продолжаться, несмотря на непослушание); предсказание, что семя этой женщины когда–нибудь поразит змея в голову. Этот стих (см.: Быт. 3:15), иногда называемый «протоевангелием» или «первым Евангелием», некоторыми рассматривается как первое мессианское пророчество в Ветхом Завете. Конечно, если посмотреть на это с позиции сегодняшнего дня, то Иисус действительно поразил сатану и когда–нибудь его уничтожит. Но считать его «мессианским» — значит привносить в контекст стиха то, чего там нет. Здесь просто предсказывается, что будет непрекращающийся конфликт между змеем и человеческим родом, но в конце концов человечество победит, — что и случилось, благодаря человеку Иисусу, представлявшему человечество. Поэтому во всепоглощающей тьме грехопадения и проклятия есть луч надежды. Но нет никаких указаний на какой–либо завет в Эдемском саду, будь то до или после грехопадения.
Масштаб этого завета всемирный. Это явное обязательство Бога перед всем Своим творением — не только перед человеческим родом, а перед всяким живым существом. Он состоит из двух частей: прежде всего, из Его обещания сохранить Ноя, несмотря на наказание (потоп), что, в свою очередь, уже служило цели сохранения всего человеческого рода после потопа. Иными словами, после потопа Божье обязательство распространилось на всех людей и живых существ.
Содержание обетования одновременно «отрицательное» и «утвердительное». С одной стороны, Бог отрицает, что будет когда–либо снова опустошать землю, несмотря на непрекращающиеся грехи человечества. Не будет мирового разрушительного наказания в ходе самой человеческой истории (что, конечно, не исключает реальности окончательного всемирного и разрушительного наказания. Апостол Петр использует потоп в качестве прототипа этого события, см.: 2 Пет. 3:33 и дал.). С другой стороны, Бог утверждает, что сохранит необходимые для жизни на земле условия: времена года, законы природы, необходимые урожаи.