Пожизненный срок

Она не виделась с Юлией почти полгода, с той жуткой встречи в камере. Потом Юлию оставили под стражей. К ней не пускали посторонних посетителей, но от Хольгера Нина знала, что Юлия все время находилась либо в психиатрической клинике, либо в больничном крыле тюрьмы. Посещения были запрещены даже для близких родственников.

— Они пытаются устроить для нее публичную порку? — недоумевал Хольгер.

— Не знаю, — ответила ему Нина. — Может быть.

Но теперь ограничения сняли, так как обвинение было предъявлено, а данные предварительного следствия обнародованы. Были сохранены в тайне только выводы психиатрического обследования, но Нина видела их благодаря Хольгеру.

— Я пришла на посещение к Юлии Линдхольм, — сказала Нина в приемной тому же охраннику, что и в прошлый раз.

Он так же недовольно сложил губы и исчез в своей комнате, оставив Нину потеть в жарко натопленном помещении.

Надзирательница, на этот раз другая, провела Нину в лифт, а затем в обычную комнату свиданий на шестом этаже, примыкавшую к женскому отделению тюрьмы. В комнате не было окон — только стол, два стула и жестяная пепельница.

— Подождите здесь. Мы сейчас приведем заключенную, — сказала надзирательница, закрывая за собой дверь.

Нина села на один из стульев.

В прохладной комнате пахло сыростью и табачным дымом.

«Пахнет только сигаретным дымом и ничем больше».

Серовато-белые стены давили со всех сторон. Тусклая, мигающая под потолком лампа слабо освещала помещение. Нина сплела пальцы лежавших на коленях рук.

«Юлия провела здесь пять с половиной месяцев, а я нервничаю, просидев четыре минуты, и притом что я психически здорова».

Проведенное согласно параграфу седьмому закона о следствии медицинское обследование выявило, что после совершения преступления Юлия находилась в состоянии тяжелого душевного расстройства. Для установления диагноза потребовалось тщательное криминологически-психиатрическое исследование. Обследование было проведено в августе специалистами судебно-медицинского института.

«Интересно, как Хольгер сумел достать заключение. Наверное, через адвоката…»

Дверь открылась, и свет из расположенного в коридоре окна превратил появившуюся на пороге фигуру в безликую тень.

Нина встала.

Юлия вошла в комнату свиданий. Глаза ее были влажны, волосы завязаны в хвост. Она выглядела старше и одновременно моложе своих лет — из-за отсутствия косметики и угловатых плеч.

— Нина, — удивленно произнесла Юлия. — Что ты здесь делаешь?

Нина посмотрела на вошедшую вслед за Юлией надзирательницу.

— Большое спасибо. Я позвоню, как только мы закончим.

Женщина вышла, закрыла и заперла дверь.

— Юлия, — сказала Нина и обняла подругу. — Я так рада тебя видеть.

Юлия не ответила на объятие, продолжая держать руки вдоль тела.

— Зачем ты пришла?

— Были опубликованы данные предварительного следствия, — ответила Нина, сделав шаг назад, — поэтому начальство разрешило посещения и я наконец смогла тебя навестить. Как ты себя чувствуешь?

Юлия отвернулась, подошла к стене и провела пальцем по шероховатой поверхности.

— Твердый железобетон, — сказала она. — Каждое помещение в тюрьме — это отдельный каменный модуль, огнеупорная ячейка.

Она подошла к другой стене, провела пальцем по трещине.

— Это здание было построено в 1975 году, но раньше на этом месте тоже была тюрьма. Она стояла с 1252 года. Ее построил, наверное, ярл Биргер.

Она ненадолго обернулась к Нине, а потом снова углубилась в изучение стен.

— Площадь Кронебергского замка 161 тысяча квадратных метров. Последний раз его расширяли в 2005 году.

Она повернулась лицом к Нине.

— Когда все это кончится, я поступлю в архитектурное училище. Едва ли я вернусь на службу в полицию.

Она улыбнулась вымученной мимолетной улыбкой.

Нина посмотрела подруге в глаза.

«Да, теперь все в порядке. Свет горит, и хозяева дома».

Она облегченно улыбнулась в ответ.

— Это даже хорошо — сменить род деятельности.

— Но ты до сих пор служишь?

Юлия села за стол, взяла в руку пепельницу, перевернула ее и принялась рассматривать дно.

— Да, сегодня я заступаю в четыре часа. Если погода не изменится, нас ждет куча мелких ДТП.

— Командует по-прежнему Петтерссон?

— Нет, Пелле Сисулу, — ответила Нина. — Как ты себя чувствуешь?

Юлия пожала плечами и заглянула в пепельницу.

— Было бы хорошо вырваться отсюда. Квартира все еще за мной. Папа за нее платит…

Нина почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок.

— Так ты думаешь, что тебя признают невиновной?

Юлия подняла голову и оставила пепельницу в покое.

— Конечно, — ответила она. — В полицейской академии меня научили, что наша система юстиции работает. Я понимаю, что они должны были держать меня в тюрьме во время предварительного следствия, и если честно, то это хорошо, особенно если учесть, что ту ведьму до сих пор не поймали. Если бы меня не посадили, то она убила бы и меня.

У Нины упало сердце.

— Так ты думаешь, что после суда тебя отпустят домой?

Юлия на мгновение прикрыла веками большие голубые глаза.

— Но куда же еще мне идти?

Нина придвинула стул к столу, склонилась вперед и взяла Юлию за руку.