Пожизненный срок

— Да, и сказала, что она ведьма. Она просила меня ее прогнать. Думаю, что Юлию, согласно параграфу седьмому, надо немедленно отправить на медицинское освидетельствование.

— То есть она ничего не сказала о том, виновна она или нет?

Нина дважды вдохнула и выдохнула.

— Возможно, я нечетко выражаюсь. Юлия настолько не в себе, что не понимает, где находится. Когда я попыталась спросить ее об убийстве, она пришла в страшное возбуждение. Медикам пришлось сделать ей успокаивающий укол. Сейчас она спит.

Комиссар К. громко вздохнул.

— Думаю, что это прогресс, — сказал он. — С нами она вообще не разговаривала.

— Вообще?

— Не проронила ни звука. И ничего не говорила о моющих средствах.

Нина остановилась, подняла голову и вгляделась в фасад полицейского управления, пытаясь представить себе огороженную колючей проволокой крышу, по которой ежедневно по часу гуляли заключенные, дыша свежим воздухом.

— Значит, вы знали, в каком помраченном состоянии она находится, — упрекнула Нина. — Вы знали, насколько она больна, но ничего мне не сказали, посылая говорить с ней?

— Ладно, ладно, — примирительно произнес К. — Она просто отказывалась говорить. Такое случается нередко.

— Если вы хотите получить от Юлии внятные показания, то ее сначала надо полечить, — сказала Нина. — Я не сведуща в деталях, но люди каждый день переживают посттравматический шок и получают надлежащее лечение.

— В идеальном мире, — сказал К. — В нашем случае это будет непросто.

Нина направилась к станции метро.

— Но почему медицинская служба не может заняться этим случаем?

— Я говорю не о медицинской службе, а о том, есть ли у начальства желание заниматься ее лечением. Я скажу так: у начальства нет никакого желания прикасаться к убийце Давида Линдхольма в лайковых перчатках.

Нина резко остановилась.

— В лайковых перчатках?..

— Если все пойдет по плану, то в понедельник Юлии предъявят официальное обвинение. Естественно, это всего лишь формальность, но я бы хотел, чтобы ты при ней присутствовала. Возможно, возникнут вопросы о ее аресте, которые суд должен будет для себя прояснить.

Нина остановилась, упершись в землю расставленными на ширину плеч ногами. Мимо, хихикая, прошли два подростка. Нина заговорила в трубку, не обращая внимания на то, что ее могут подслушать.

— Давай проясним одну вещь прямо сейчас. Я сделала это для Юлии, а не для вас. У меня нет ни малейшего желания впутываться в это дело.

— Сейчас нам надо прежде всего найти мальчика.

Нина качнулась на мысках взад и вперед.

— Это будет нелегко, — сказала она. — Либо вы угодите коллегам, либо распутаете эти преступления. Всего хорошего.

На ставших ватными ногах она вошла на станцию метро.

Только став на эскалатор, Нина вдруг поняла, что именно она сказала.

«Преступления». Она употребила множественное число.

«Думаю, что убили и Александра».

Она торопливо пошла к платформе.

Дети сидели в гостиной дома Берит и смотрели по телевизору «Муми-тролля». Анника собрала после завтрака посуду, составила ее в посудомоечную машину, вытерла кухонный стол, а потом достала из сумки рапорты о неподобающем поведении Давида Линдхольма. Она села за складной стол и выглянула в окно, не в силах оторвать взгляд от озера.

Люди обходятся друг с другом с такой отвратительной жестокостью. Есть ли у человечества вообще надежда? Ведь вокруг так много зла.

Громкие звуки телевизора раздражали ее, и она закрыла уши ладонями.

Берит уехала в магазин купить что-нибудь на обед, и словно в воду канула. Ее не было уже целую вечность.

«Почему мне так трудно быть одной? Почему я такая беспокойная?»

Она взяла в руки документы из отдела кадров полицейского управления и снова перечитала.

Первый случай касался молодого человека по имени Тони Берглунд. Жалобу написал врач приемного отделения больницы Сёдермальма. Травмы, полученные Тони Берглундом, были детально описаны на трех страницах. По мнению врача, травмы образовались в результате длительного и жестокого избиения, после которого у Тони зафиксированы четыре перелома и внутреннее кровотечение.

В машине скорой помощи молодой человек сказал, что его избил полицейский. В приемном отделении он описал полицейского как высокого, хорошо сложенного блондина с нависающими надбровными дугами.

Это описание соответствовало внешности Давида Линдхольма.

Каждый раз при опросе Тони Берглунд придерживался одной и той же версии событий на Лунтмакаргатан.

Он с двумя приятелями шел в гости к девушке, живущей на Фрейгатан, недалеко от церкви Святого Стефана. На углу Ренгатан на них напали трое парней в бейсболках. В этом столкновении было больше криков и толкотни, чем настоящей драки, но через пару минут возле дерущихся молодых людей, визжа тормозами, остановилась машина отряда быстрого реагирования норрмальмской полиции. Приехала машина со стороны реального училища. Из машины выскочили четверо полицейских во главе с этим блондином.

— Ты Тони? — спросил он и, когда тот ответил: «Какого хрена тебе от меня надо?», напал на него.