Пожиратели душ

– Нет, о нет, Алис. Не плачь, прошу тебя. – Сиан наклонился вперед, насколько было возможно, чтобы не перевернуть лодку, и взял ее за руки, сжав ее ладони своими.

Нет, невыносимо смотреть на него. Лучше перевести взгляд на деревья у воды. Их корни обнажились, ветви изогнулись и стали похожи на плечи, а сами деревья напоминали чудовищ.

– Ты думаешь, что я омерзительна. Я не упрекаю тебя. Я и сама так о себе думаю.

– Я думаю только о том, что теперь мне понятна твоя неизбывная печаль. А как же иначе, если ты держала все это в себе? И так плохо о себе думала?

– Что ж, – сказала Алис, пожав плечами. – Это правда. Все во мне мерзко.

Сиан не позволял ей отвернуться, притягивал ее взгляд:

– Послушай, Алис… Прежде всего, хочу сказать: способность проникать в людей я назвал бы даром, а не проклятием. И сколько душ ты забрала? Ты остановилась, прежде чем действительно навредила Керис и Форду. А что касается волка, если бы ты первая не убила его, он сам убил бы тебя.

Алис покачала головой:

– Ты не понимаешь. Я больше не здесь, Сиан. Я хочу быть здесь, но меня уносит прочь. Я чувствую это. Теряю себя.

– А я тебя не отпущу. Твое место здесь, со мной. – Он протянул руку и снова повернул ее к себе. – Как ты не понимаешь, Алис? С тобой плохо обращались. Ужасно, что твои мама и папа умерли. Тебе было всего семь лет, когда пожиратели душ их убили. Что ты могла сделать? Взрослые мужчины во всех деревнях прячутся по ночам за деревянными оградами, а ты считаешь, что семилетней девочке под силу что-то изменить? Тебя вырастили в Дефаиде Мать и Отец, они любили тебя, Алис. Вот почему они столько сделали для тебя. И ты тоже любила их. Не твоя вина, что они умерли. Это твоя потеря. Разве ты не видишь?

Алис смотрела на него, чуть приоткрыв рот. Ей хотелось впитать его слова, почувствовать их на вкус, проглотить, наполниться ими. Она открылась ему, не утаив ничего, вытащила на свет самое гадкое и уродливое, что находила в себе. И теперь Сиан держит в ладонях эту правду, словно чудесный дар, и не отшатывается в ужасе. И притягивает к себе ее, Алис. Возможно, ему удастся удержать ее здесь, привязать к своему миру. Набросить завесу на ее пороки. И тогда, может быть, внутренний свет в ней зажжется снова.

Она подавила желание возразить. Приглушила внутренний голос, нашептывающий: «Не так все просто, девочка, внутреннее чудовище нельзя утихомирить». Только одно могло заставить замолчать этот голос хотя бы на мгновение. Она вскочила, обвила руками шею Сиана и поцеловала его.

И вдруг – везде вода, мокро и холодно, и Сиан снова смеется, крепко обнимая ее: лодка перевернулась, и они упали в воду, а на сердце у Алис стало тепло и спокойно.

* * *

Они возвращались в лагерь, держась за руки. Болотная вода текла с них ручьем. Оставалось одолеть последний подъем, на котором заканчивалась залитая водой земля и начиналась суша, когда Алис услышала гул голосов, будто множество людей говорили одновременно. Похоже, все обитатели Лэйкса собрались в огромную толпу. Кто-то обернулся и увидел приближающихся Алис и Сиана, и тогда толпа расступилась, и оказалось, что в центре ее – они, дети Гвениса.

Первыми Алис увидела Инид и Мадога. Оба держали на руках детей, но Инид, едва увидев Алис, передала ребенка Бети и бросилась к подруге.

Обнимая Инид и принимая ее объятия, Алис почувствовала, что с плеч свалилась невероятная тяжесть. Сейчас, кажется, она могла бы взлететь.

– Ты вся будешь мокрая, – спохватилась Алис.

Инид отстранилась, заулыбалась и погладила подругу по щеке такой знакомой шершавой ладонью.

– Вы дошли, – сказала Алис. – Вы нашли нас.

– Алис, радость моя, мы бы никогда не перестали тебя искать, – ответила Инид и повернулась к Сиану: – Мы у тебя в долгу. Паул рассказал нам, как ты спас нашу Алис.

Сиан комично закатил глаза:

– Уже успел разболтать.

Алис подошла к другим детям. И первым делом – к Рену. Он держался застенчиво, не так, как раньше. Она вспомнила их последнюю встречу: у Алис на голове была ведьмина узда, звенели колокольчики. Неудивительно, что мальчик отстраняется. Алис протянула руку и коснулась шелковистых волос. Рен покорно дал себя погладить, но смотрел при этом в землю. Потом девушка повернулась к остальным, считая их по головам. Одновременно она вела пальцем по лежавшему в кармане штанов лоскутку с вышитыми на нем именами – который, конечно, насквозь промок.

День кончался, стало темнеть, и в Лэйксе начали разжигать костры и приступили к приготовлению пищи. Для новоприбывших ставили передвижные палатки и временные укрытия. Потом все уселись вокруг костров и принялись за еду. И конечно, начались рассказы. Все улыбались. Но когда солнце зашло и наступила ночь, Алис заметила, что в позах новоприбывших появилась настороженность: ни Ограды, ни овец, которых нужно стеречь.

– Здесь безопасно? – спросил Мадог и огляделся по сторонам. – У вас даже заборов нет.

Паул поднес кружку к губам:

– Парень, сейчас нигде не найдешь безопасного места.