Пожиратели душ

– Алис, я никогда не считал, что ты такая же девушка, как любая другая.

Алис почувствовала, что краснеет:

– Ну… может быть. Но ты не знаешь, какая я на самом деле… Во мне нет ничего естественного.

Не в силах смотреть на него, Алис опустила руку в теплую болотную воду за бортом лодки. Струи казались живыми.

Сиан легонько приподнял пальцами ее подбородок, вынуждая взглянуть ему в глаза.

– Расскажи мне, – потребовал он. – Расскажи про себя самую плохую.

Алис задумалась, какие ее качества больше всего устрашат Сиана. Ведь их так много! И она решила рассказать, с чего все началось. Как она стала такой мерзкой, низкой. В чем провинилась.

– Я видела пожирателей душ, Сиан. В ту ночь, когда умерли мои родители, я не спала, я гуляла и встретила тех женщин. Они оставили меня в живых, и я видела, как они пошли в деревню. Я даже не закричала. Ничего не сделала – просто смотрела, как они плывут.

Сиан покачал головой:

– Алис, я все знаю про ту ночь. Паул сто раз мне рассказывал.

Алис была до того потрясена, что почти потеряла дар речи.

– Но… он не должен был… – запинаясь, выдавила она. – Он обещал, что никому не расскажет.

– Ох, Алис, ну ты же видела, как Паул ведет себя у костра. Да после десятка кружек он готов выложить абсолютно все, что видел и слышал. И твоя история, хочу тебе сказать, лучшая из его баек.

Значит, думала Алис, Сиану известно о ее встрече с пожирателями душ. Но он не знает остального. И сидит сейчас перед ней, такой спокойный и веселый. Она поймала себя на том, что даже хотела бы напугать его. Показать, что веселиться нет оснований. Пусть задрожит и отшатнется – а именно так он должен поступить, когда узнает всю правду. Ей вспомнилось, как визжала от страха Гэнор, слыша песенки Алис:

Зверь – ползучий, гадкий тип,
Ждет, что ты заснешь.
Слышишь рядом тихий скрип?
Мамочку ты ждешь?

Шепот, нежные слова.
Мамочка, ты здесь?
Нет, дружок, то Зверь пришел,
Тебя он хочет съесть.

– Тут нет ничего смешного, Сиан. – В ней поднимался гнев, пропахший сожженным до угля мясом. – И сейчас я объясню тебе, что́ я такое, раз уж тебе так интересно. Но, может статься, тебе захочется побыстрее оказаться на берегу, потому что я обещаю: ты не сможешь оставаться со мной рядом ни секунды, когда узнаешь правду.

Сиан сложил руки на груди и откинулся назад, будто собираясь вздремнуть:

– Ух, напугала…

– Отлично, – сказала Алис. – Ты все шутишь. Так знай: никакая я не девушка. Я пожирательница душ.

Ну вот. Все сказано.

Сиан долго смотрел на нее. А потом засмеялся. Он хохотал громко и безудержно, шлепая ладонью по воде.

Обжигающий стыд волной окатил Алис с ног до головы. Одно дело, когда тебя считают Злом, и совсем другое – когда над тобой смеются.

– Тут не над чем веселиться, Сиан. Уж кому, как не тебе, это знать. Я такая же тварь, как те, что убили твоих родителей. И я тоже способна причинить тебе вред. Не по злому умыслу, поверь. Я просто ничего не могу с собой поделать.

Юноша изменился в лице, и Алис укорила себя: она отняла у него улыбку. Потом Сиан снова заговорил, очень мягко, и сквозившая в его голосе печаль охватила их обоих.

– И как именно ты собираешься украсть мою душу, красавица Алис?

– Я… – Алис замолчала.

Она снова вспомнила Форда и Керис. И волка. Что она тогда чувствовала? С Фордом и Керис все было просто. Ею двигала ненависть. А волка она убила от страха. Алис вздохнула и подняла взгляд на Сиана: карие глаза внимательно смотрят на нее, ожидая продолжения. И снова она задалась вопросом: что же она скрывает от него, какую глубоко запрятанную темную тайну? Да, она скрывает мерзкую правду о самой себе. Она грязная и отвратительная. Из-за нее умерли мама и папа, поэтому ее нельзя любить. И это она навлекла страдания и смерть на Мать и Отца. Она сама призвала Анжелику, и та прикасалась к ее лицу и заглядывала ей в сердце.

Все в ней дурно и ложно до такой степени, что уже не исправишь. Какой путь к добру она может найти? Такая, как она, искалеченная и калечащая других?

Сиан по-прежнему смотрел на нее с нежностью и готовностью выслушать. И тогда она начала говорить. Она рассказала ему всё. О том, как прикасалась к людям и животным, заглядывала внутрь, проникала в них. О Звере в лесу. О Бенедикте и Анжелике, об ужасе осознания, что сама превратилась в такое же чудовище. Она рассказала о Керис и Форде. И о волке. О Провале в горах и о том, как эта страшная яма постепенно поглощает все живое. Она рассказала, что каждую ночь просыпалась на дереве, о последней встрече с Анжеликой, о том, что еда на вкус кажется ей золой, и о том, другом голоде, что скручивал ей живот.

Сиан вздрогнул и подался назад.

Вот оно. То самое выражение, которого Алис и ожидала. Отвращение. Она сбросила все покровы, и он счел ее гадкой. Как только понял, что она и правда такая же тварь, как те, что убили его родителей. Она закрыла лицо руками:

– Я отвратительна.