Пожиратели душ

– Ну скажи, любовь моя, разве я не говорил, что мы найдем нашу девочку здесь? Разве все не случилось в точности так, как я сказал? Я знал, что у них не получится сжечь мою девочку. У них не наберется столько зануд, чтобы поймать ее. Эти цацы в Дефаиде ходят нос задрав, будто у них задницы зашиты… Нет, ты послушай. Я всегда удивлялся, как это они еще не сморкаются дерьмом, ведь если подумать, деваться-то им некуда. Я всегда это говорил, правда, Бети?

– Ага, – хохотала Бети, – точно, только так и говорил.

С Паулом творилось нечто странное. Куда подевался незлобивый, добрый человек, каким Алис его всегда знала? И голос Бети звучал все громче, речь ее убыстрялась, становилась грубее, била по ушам. Алис взглянула на Сиана: лицо замкнутое, рот сжался в тонкую линию.

– Вся эта честная компания выставляется так, будто они там срут не дерьмом и не через ту дырку, как все остальные. Но мы-то знаем, правда, девочка? – Паул подтолкнул Алис локтем, и она чуть отодвинулась.

Бети хохотнула, закашлялась и отхлебнула еще глоток. Паул хлопнул по столу, довольный своей шуткой. Сиан закрыл глаза.

В доме что-то изменилось. Алис нутром почуяла неладное. Так бывает, когда портится погода. Сиан, такой открытый и славный в тот момент, когда она проснулась, на глазах застыл, как камень. А Бети и Паул превратились в искаженные копии самих себя. Они слишком много смеялись и задавали вопросы, не слушая ответов. Алис думала, что они попытаются выудить у нее подробности проступка, за который ее хотели подвергнуть наказанию в Дефаиде, но они как будто обо всем забыли, в том числе и о ней тоже. Они все пили и продолжали наливать друг другу, голоса их гремели, но различить слова стало почти невозможно.

Теперь Алис жалела, что так легко уступила. Лучше бы она уговорила их оставить ее здесь. Кто эти люди, с которыми она готова разделить судьбу? Того ли она хотела? Она больше не знала ответа на эти вопросы. Совершает ли она ошибку или попросту не знает саму себя? Она скучала по Матери и Отцу. Отчаянно скучала. Ей не хватало их дома в Дефаиде. Не хватало прежней уверенности в каждом новом дне своей жизни. Та жизнь не была счастливой, но все в ней шло своим чередом. С Паулом и Бети она вступает на зыбкую почву. С ними мира и спокойствия не дождешься. Сиан взял пробку и закрыл флягу:

– Хватит. Я разведу огонь на ночь. Пора спать.

Паул, насупившись, следил за действиями Сиана. Он хотел было что-то сказать, но вместо этого пожал плечами:

– Пошли, Бети.

Бети оглянулась на очаг и сощурилась, чтобы сосредоточиться, но, похоже, ей это не удалось.

– Э… надо помыть тарелки.

– Я займусь посудой, – отозвался Сиан.

Бети с трудом поднялась из-за стола:

– Ты хороший парень. Благословен тот день, когда мы нашли тебя.

Она зацепилась ногой за ножку стула и упала бы, если бы Алис вовремя не подхватила ее. Бети тяжело дышала, поминутно отдуваясь и кряхтя, и Алис учуяла в ее дыхании что-то знакомое. Она попыталась вспомнить этот запах, и в конце концов ей пришло в голову, что так пахло вещество, которое Отец добавлял в побелку для дверей и окон. Она сморщила нос; захотелось отвернуться. Бети положила руку Алис на плечи, и они направились к самому широкому из трех матрасов, лежавших на полу. Бети плюхнулась на задницу и попыталась снять ботинки, но ей никак не удавалось справиться со шнурками, и Алис пришлось помочь ей их распутать. А дальше, к ужасу Алис, торговка стащила с себя всю одежду и осталась в одной сорочке, выставив на всеобщее обозрение мощные телеса. Алис отвела взгляд, а Бети тем временем залезла под одеяла и тут же захрапела. Паул сумел сам снять сапоги. Когда он принялся расстегивать штаны, Алис в ужасе метнулась в дальний угол. Несколько секунд спустя храпели уже оба.

Когда Алис снова посмотрела в их сторону, Сиан перегнулся через Паула и подсунул обе руки под Бети.

– Что ты делаешь?

– Переворачиваю Бети на бок. Так она не захлебнется, если ночью ее начнет рвать.

Сиан пыхтел – Бети была тяжелая, потом выпрямился.

– Ей плохо? – спросила Алис.

Сиан, насупившись, бросил на нее взгляд:

– Она пьяна. Ты никогда раньше пьяных не видела?

– Ты хочешь сказать, что они вели себя так, потому что много пили из этой фляги?

– Угу.

Он сел за стол и принялся есть гренки с сыром, которые Алис оставила на тарелке, потом подобрал масло пальцем и слизнул крошки. Теперь, когда Бети и Паул заснули, лицо его снова стало спокойным и открытым.

– Зачем они пьют это, если им потом плохо?

– Потому что им нравится, как они себя чувствуют до того, как им станет плохо. – При этих словах юноша посмотрел прямо ей в лицо.

Нет, невозможно видеть его глаза и одновременно говорить осмысленные фразы! Алис отвела взгляд и стала смотреть на огонь.

– А что они чувствуют, пока им не станет плохо?

– Откуда мне знать, – отозвался Сиан.

– Они жутко расшумелись, когда напились, – заметила Алис.

Сиан засмеялся:

– Что ж, можно и так сказать.

Он поднялся и стал складывать в аккуратную стопку грязные тарелки и кружки.

– Я могу помыть вместо тебя, – предложила Алис.

– Незачем. Оставим до утра.

Он развел огонь и потянулся.