Пожиратели душ

Солнце садилось за горизонт, и под его косыми лучами все предметы отбрасывали на землю длинные холодные тени. Алис шла через деревню, но, вместо того чтобы срезать путь и пойти прямо домой, она пристроила на бедро пустую корзину и двинулась окольным путем вдоль Ограды, чтобы посмотреть, кто из торговцев прибыл в Дефаид.

И это оказались Паул и Бети. Алис узнала бы четверку их мощных рабочих лошадей где угодно. И конечно, она сразу заметила Паула с его рыжей копной волос – седина пробивалась в них теперь намного сильнее, чем когда она впервые увидела его восемь лет назад. За эти годы Алис полюбила и его жену Бети. Удивительно, как женщина может так много смеяться. Бети была почти такой же сильной и широкоплечей, как Паул, и выглядела, мягко говоря, растрепанной. На самом деле Бети не была неряхой, просто собственный вид ее вообще не беспокоил.

И с ними действительно был мальчик. Точнее говоря, не совсем мальчик: на полголовы выше Паула. Кумушки у бельевых веревок были попросту невежественными дурами, стоило ли удивляться их сплетням. Даже не знай Алис, что у Паула и Бети нет сына, она с первого взгляда поняла бы, что мальчик им не родня. Кожа у него была темная, как гречишный мед, а Паул и Бети отличались той же бледностью, как и сама Алис. Настоящие родители мальчика, должно быть, родом с гор. Среди торговцев попадались люди самые разные, всяких цветов и оттенков кожи, именно поэтому деревенские им не доверяли. Жители Дефаида сплошь были белыми, как молоко, а вот в Лэйксе жили и светлые, и смуглые. Народ к озерам прибывал со всех концов Бида.

Алис старалась не глазеть на юношу, но вскоре поймала себя на том, что только этим и занимается. Глаза у него были темные-темные. И вдруг она обнаружила, что эти самые глаза, которые она с таким вниманием разглядывала, устремлены прямо на нее.

Алис немедленно отвела взгляд и уставилась в сторону, как будто мальчик ее вовсе не интересовал, а потом сосредоточилась на товарах из других деревень. Из Таррена привезли седла и башмаки. Еще там были мешки с молотой озимой пшеницей. Продавали плетеные соломенные корзины и соленую рыбу из Писгода – деревни, стоявшей на реке. Впрочем, товары не настолько интересовали Алис, чтобы подолгу рассматривать их, и она решила не притворяться, будто хочет что-то купить. Девушка метнула взгляд на молодого торговца и увидела, что у краешков его губ затрепетала едва заметная улыбка.

– А вот и наша девчушка! – Паул высунул голову из повозки, а потом выскочил навстречу и, крепко схватив Алис за талию, приподнял над землей.

– Мы как раз искали тебя, дитя. – Бети, в свою очередь, с такой же легкостью подняла Алис. Выбившиеся из пучка седые волосы защекотали девушке лоб и щеки, и она помотала головой.

– Посмотри-ка, Алис, что мы с собой привезли, – заговорил Паул. – Нет, никаких горшков и сковород, на сей раз у нас есть отличный молодой человек. Ну-ка, что ты о нем думаешь?

Алис почувствовала, что густо краснеет, и не смела поднять взгляд выше губ юноши, на которых играла все та же довольная усмешка.

– Красавец, а, Алис?

– Перестань, Паул, – вмешалась Бети, ткнув мужа в плечо с такой силой, что он едва удержался на ногах. – Оставь девочку в покое. Будешь ее дразнить, она попросту убежит.

– Меня зовут Сиан, – сказал высокий мальчик. – А ты, значит, та самая красавица Алис, про которую Паул и Бети без конца говорят.

– Ага, – ответила Алис. – Наверное.

Она не осмеливалась даже взглянуть в его сторону. Жар с лица перекочевал внутрь, и Алис мечтала немедленно сбежать.

– Ну, я пойду. Мать уже заждалась. – Она посмотрела на Паула и Бети. – Я сегодня ночью иду на пастбище, надо собрать корзину.

– Что ж, ладно. Но у меня есть для тебя кое-что, – сказал Паул. – Я все ждал, когда ты станешь постарше. И подрастешь.

Он подскочил к одной из повозок и вернулся, держа в руках шерстяное пальто. Мамино пальто. То самое, что осталось в фургоне Паула восемь лет назад.

Алис погладила плотную шерсть и чуть было не бросилась Паулу на шею, но сдержалась.

– Мамино пальто. Ты хранил его для меня? – Она прижалась лицом к ткани, но мамин запах выветрился. Глупо было надеяться, что он останется спустя столько лет.

– Ну да, девчушка. Помню тот день, как будто это было вчера. Тебя, такую крошку, и это пальто – единственное, что у тебя осталось от мамы. Я уже больше суток как выехал из Дефаида, когда обнаружил его. И тогда я сказал себе: Паул, девчушка вырастет, и в один прекрасный день пальто станет ей впору, тогда ты и отдашь его. Вот время и пришло. – Он усмехнулся и смахнул набежавшие слезы.

Бети похлопала мужа по плечу и тоже вытерла глаза.

– Ну вот, красавица ты наша, а теперь беги, – сказала она. – Стыд какой посылать детей на ночь в такой холод и сырость, как сегодня. Пальто будет очень кстати, так ведь? А завтра днем мы тебя дождемся, договорились?

– Ага, – ответила Алис, крепко обняла Паула и поскорее бросилась бежать, подставляя разгоряченные щеки холодному ветру.