Повышение торгового принца

- Так вы говорите, - ответил Джеймс, и, наклонившись вперед, он ткнул в Ру пальцем. - Но вы - приговоренный к смерти убийца, и несколько ваших недавних сделок граничат с уголовными преступлениями.

От усталости Ру не смог сдержать раздражения.

- Граничить с ними - не то же самое, что их совер-шать... милорд.

- Мы можем конфисковать золото и назначить слуша-ния, - заметил маршал Уильям.

Ру выпрямился на стуле.

- Нет! Если я не верну это золото моим кредиторам до конца дня, то разорюсь. Именно этого добивался Джекоби.

- Пожалуйста, оставьте нас с господином Эйвери на не-которое время наедине, - обратился Джеймс к присутствую-щим. - Завтрак окончен.

Грейлок с сожалением посмотрел на недоеденную тарелку, но встал и вышел вместе с остальными, оставив Ру и лорда Джеймса одних.

Джеймс встал, подошел к освободившемуся стулу рядом с Ру и сел.

- Вот в чем дело, - сказал он. - Вы замечательно пора-ботали. Впрочем, слово "замечательно" будет даже преуменьше-нием в оценке того, что вы сделали ради того, чтобы возвыситься, юный Эйвери. В какой-то момент, когда вы противостояли по-пыткам врагов уничтожить вас, я подумал, что нам следовало бы оказать вам поддержку, но наша помощь вам не понадобилась. Это говорит в вашу пользу. Но моя угроза - не пустые слова; я хочу, чтобы вы поняли: независимо от того, насколько вы стали могущественны, вы стоите над законом не выше, чем тогда, когда убили Стефана фон Даркмура.

Ру молчал.

- Я не собираюсь конфисковывать ваше золото, Руперт. Расплачивайтесь со своими кредиторами и продолжайте пре-успевать, но всегда помните, что избавиться от вас сейчас можно так же быстро, как и тогда, когда мы впервые бросили вас в камеру смертников.

- Зачем вы все это мне говорите? - спросил Ру.

- Потому что вы, как мне кажется, манкируете своими обязанностями перед короной. - Джеймс встал и начал рас-хаживать по комнате, одновременно продолжая свою речь: - Доклады, приходящие из-за моря, хуже, чем мы предполагали; намного хуже. Ваш друг Эрик, может быть, уже заплатил жизнью за эти сведения. Все, кто отправился с Кэлисом, мо-гут быть уже мертвы. - Он остановился и взглянул на Ру. - Но даже если им удастся достичь поставленной перед ними цели, можно быть уверенным в одном: воинство Изумрудной Королевы готовится, и вы знаете не хуже меня, что, если оно высадится на этих берегах, ваше богатство ничего не будет значить. Вас с вашей семьей просто сметут, когда эта армия двинется к своей цели: уничтожению всего живого в этом мире.

- Что вы хотите от меня? - спросил Ру.

- От вас? - сказал Джеймс. - Почему вы думаете, что я от вас чего-то хочу?

- Потому что мы не завтракали бы вместе, если бы вы хотели всего лишь напомнить мне о том, что в любой момент можете меня повесить, или о тех ужасах, которые я видел, когда служил в отряде Кэлиса. Я не забыл ни того, ни друго-го! - В ярости Ру повысил голос и ударил кулаком по столу с такой силой, что тарелки подпрыгнули и зазвенели. Затем он добавил: - Милорд.

- Я скажу вам, чего я хочу, - ответил лорд Джеймс. Опираясь одной рукой на спинку стула, а другой - на крыш-ку стола, он наклонился вперед и, глядя Ру прямо в глаза, произнес: - Мне нужно золото.

Ру мигнул.

- Золото?

- Больше золота, чем даже такой жадный маленький ублю-док, как ты, Руперт, может себе вообразить. - Он выпря-мился. - На этих берегах скоро вспыхнет величайшая война в истории этого мира. - Герцог подошел к окну, из которого от-крывался вид на всю гавань, и протер стекло рукой. - Если только не появится кто-то, обладающий несравненно большим могуществом и умом, чем любой из правящих лордов Королев-ства, меньше чем через три года в эту гавань войдет самый круп-ный в истории флот. И он привезет с собой самую большую армию из всех, что когда-либо существовали. - Он повернулся к Ру. - И все, что вы видите в этом окне, превратится в пепел. В том числе ваш дом, ваши предприятия, кофейня Баррета, ваши доки, ваши склады, ваши суда, ваша жена, ваши дети, ваша лю-бовница.

Услышав последние слова, Ру почувствовал, что у него перехватило дыхание. А он-то считал, что о его связи с Силь-вией никто не знает.

Джеймс говорил спокойно, но за этим спокойствием чув-ствовался едва сдерживаемый гнев.