Повышение по службе

– Ответ на этот вопрос получит лишь один из вас.

Понятно… Кто – можно даже не спрашивать.

– Почему бы не предотвратить ядерную войну? – спросила Мин Джи.

– Как? – Рудра иронически поднял бровь.

– Уничтожить все ядерные боеприпасы… нет, лучше не уничтожать, а обезвредить. И обезвреживать их по мере их производства. Пусть военные и политики думают, что вооружены до зубов, тогда как на самом деле…

Ральф вздохнул и задвигался – как видно, раньше других сообразил, что предложение кореянки отдает детским лепетом в только что упомянутой песочнице.

– Потому что существует бактериологическое оружие, а также арсеналы оружия традиционного, – терпеливо объяснил Рудра. – А еще потому, что как только до тех, кто у вас принимает решения, дойдет, что сдерживающее начало исчезло, немедленно начнется война всех со всеми. Это достаточный аргумент?

– Но масштабный ядерный конфликт убьет все человечество!

– Что ты предлагаешь? Я вижу, тебе не терпится что-то сказать.

– Почему бы не вмешаться на уровне разума и психики? – не сдавалась Мин Джи. – Разве нельзя внушить всем людям планеты отвращение к войнам и насилию?

Из уст хладнокровного и умелого бойца это прозвучало довольно забавно.

– Вот так взять и внушить. Причем только для начала, как я понимаю?

– Да!

– Мои полномочия равны моим возможностям, – спокойно объяснил Рудра. – Изменить нравы человечества я не в силах. Реморализовать значительной численности коллектив или группу также не могу. Способен, и то в определенных пределах, работать с отдельными индивидуумами и уже через них с человечеством… но это я уже пробовал.

Будда, вспомнил Василий. Иисус. Мухаммед. Заратустра. Апостол Павел. Сколько их было всего?

И всякий раз разочарование в конечном итоге…

Эх, люди!

– Но ведь глобальный ядерный конфликт уничтожит человечество! – не унималась кореянка.

Видно было, этот аргумент Рудра слышит не впервые.

– Он уничтожит только цивилизацию. Не путайте одно с другим и не ставьте человеческую глупость в один ряд с космической катастрофой. Какое-то количество людей, вероятно, уцелеет в подземных убежищах и по окончании ядерной зимы вновь начнет осваивать поверхность вашей планеты. Да, уцелеют немногие, но их количество будет достаточным, чтобы не бояться вырождения. Человечеству не впервой проходить сквозь «бутылочное горлышко». Любая разумная раса уникальна и не должна исчезнуть. Она и не исчезнет. На пепле старой цивилизации возникнет новая, чтобы начать заново и, возможно, с лучшими результатами. Если квалифицированно помочь ей в этом – однозначно с лучшими. Почти наверняка координатору придется незаметно вмешиваться, чтобы подтолкнуть одни процессы и замедлить другие, но ведь в том и состоит его работа. Беспокоиться не о чем.

У кандидатов был обалделый вид. Каждый из них, наверное, подумал: «Ну ни фига себе!» Первым подобрал отпавшую челюсть конопатый Родион, и почти сразу худенький коротышка Маурицио, одетый в черное обтягивающее трико, как цирковой гимнаст, спросил:

– А бывало где-нибудь, чтобы какая-нибудь цивилизация уничтожала сама себя полностью, без остатка?

– В единичных случаях – да, – без воодушевления признал Рудра.

– Значит, все-таки были случаи!

– Повторяю: единичные. Либо в далеком прошлом, либо там, куда мы еще не добрались, либо по вине координаторов. Никто не застрахован от ошибок, а изредка случается и халатность. Наконец, бывают – я уже говорил об этом – обстоятельства непреодолимой силы, выражаясь языком ваших юристов.

– Что же случилось с провинившимися координаторами? – спросила Эмбер. Голос у нее был странный, квакающий, а тон как будто обыкновенный. Так спрашивают о том, какая завтра ожидается погода. – Их как-то наказали?

– Они наказали сами себя, разделив участь погибшей расы, – ответил Рудра, – и, поверьте мне на слово, правильно сделали.

– Иначе что? – вскинулся Родион.

– Иначе ничего хорошего. – Углубиться в подробности Рудра не пожелал.

Кто-то ерзал, кто-то сидел неподвижно, но слегка – или не слегка? – пришибленными были все. А Рудра держал паузу, совершенно по-человечески покачиваясь с пятки на носок. Сейчас он выглядел лучше, чем в начале беседы, и одет был точно так же, как на мосту при первой встрече с Василием, и в глазах координатора был заметен тот же мефистофельский блеск. С чего бы? Отдохнул? Может, подпитывается психической энергией кандидатов? И еще интересно: не являлся ли он хоть раз если не доктору Фаусту, то Гете?

– Еще вопросы имеются?

– Есть ли бог? – звенящим голосом выкрикнул вдруг Хорхе. – Настоящий бог, не ты, есть ли он?

Вот что его волнует, понял Василий, припомнив недавний разговор с Борисом Ефимовичем в этой самой гостиной. Ясно… Католическое воспитание с младых ногтей – и вдруг опрокинутая навзничь гносеология. Как же человеку существовать без истинного бога? Некому пожаловаться, не на кого надеяться…

– Без комментариев, – сухо проронил Рудра.

– Мне бы тоже хотелось узнать ответ на этот вопрос, – подала голос негритянка.