Повышение по службе

– Вижу, – благосклонно молвил он. – Правильно делаете. Ну что ж, будем считать, что первый экзамен вы сдали на «удовлетворительно». Надеюсь, вы приберете за собой сами – я имею в виду то, что вы натворили в здешних ландшафтах. Советую вам проявить сугубую аккуратность при подчистке памяти ваших коллег и ликвидации ненужных материальных свидетельств ваших невольных шалостей на этой планете. Главное – не высовывайтесь. С вашим даром надо обращаться бережно. Вы по-прежнему Станислав Иноземцев, магистр геологии, рядовой научник в рядовой экспедиции землян в Галактику. Для вас же будет лучше, если эта экспедиция так и останется рядовой. От сенсаций вы еще успеете устать, можете мне поверить. Только это будет несколько позже… Вы поняли?

Я кивнул. Он посмотрел на меня с сомнением и вдруг преобразился. Его темная фигура выросла почти до потолка и раздалась вширь. Вместо аскетичного лица на меня смотрела страшная бычья голова с рогами, угрожающе склоненными в мою сторону и пугающим третьим глазом на крутом бычьем лбу. Все три глаза горели красными угольями. Оторвавшись от пола, Эрлик стоял теперь в черной лодке с загнутым носом, и лодка плыла ко мне по воздуху. Другой бы испугался до жидкого стула, тот же Веня, к примеру, да и мне стало малость не по себе. Эрлик был страшен.

– Когда с тобой говорит божество, надо отвечать ему словами, а не жестами, невежа! – прогрохотал он так, что содрогнулись корабельные переборки, и размахнулся. Толстый бич просвистел перед самым моим лицом, и вместе с дуновением воздуха я почувствовал, как что-то мягкое щекотно мазнуло по моему носу. Я скорее понял, чем увидел: меня коснулся раздвоенный язык черной змеи. Кажется, я даже ощутил кисловатый запах ее яда. А ведь и верно: змея вместо плети…

Змеюка громко зашипела. Мало какой рептилии нравится, когда ее мотают туда-сюда, ухватив за хвост.

Я не двигался и на всякий случай молчал. Эрлик вернул себе прежний облик и опустился на пол.

– А психика у вас крепкая, – сказал он. – Это хорошо… с одной стороны. Поглядим, что будет дальше. Я пока оставлю вам то, что дал, пользуйтесь.

Весьма любезно с его стороны, подумал я, но сказал иное:

– Обязательно нужно было так шуметь? Сейчас Лора прибежит…

– Не прибежит, – отрезал Эрлик, и я как-то уверился: и впрямь не прибежит. – Успокойтесь и осваивайтесь. Только глупостей постарайтесь не делать.

– Подождите… – Я вдруг понял, что он сейчас уйдет, исчезнет, оставив меня наедине с моим нежданным могуществом. Оно уже начинало понемногу пугать меня.

Эрлик кивнул. Он понял.

– Отвечу на три вопроса. Спрашивайте.

– Почему я?

– Бессмысленный вопрос. Но так и быть, назову две причины. Первая: подозрение на пригодность. Вторая: случайность. Ошибаются те, кто воображает, что в мире, где действуют боги, не остается места случайностям. Еще как остается. Задавайте второй вопрос.

– Что я должен делать?

– Учиться.

– Чему?

– Это третий вопрос?

– Нет… Нет! Это уточнение ко второму.

– Учиться всему, чему я пожелаю научить. Жду третьего вопроса. Надеюсь, он будет настоящим.

Ничего умного не лезло в голову, хоть убей. И я спросил:

– Как вы это сделали со мной?

По выражению лица Эрлика я понял, что он разочарован, но понимает ситуацию, делает скидку и готов проявить ко мне снисхождение.

– Пиявка.

– Та самая, с продольными полосами? С тройным генетическим кодом?

– С тройной спиралью в хромосомах, – поправил Эрлик. – Мой каприз, моя маленькая шалость. Можно было обойтись без нее, но люди питают слабость к символам. Им нравится, когда они находят причину, пусть даже не умея ее объяснить. Иначе они обязательно задумаются не о том, о чем им следует подумать.

– А… – начал я, догадываясь, что вопрос, о чем людям следовало бы подумать, был, по мнению Эрлика, если не «настоящим», то близким к данной кондиции. Но спрашивать было уже некого.

Эрлик исчез.

Я тихо выругался. Совсем тихонько. Этот тип мог услышать и принять на свой счет. Бог он или не бог, а я не богохульник.

Вдобавок десять раз подумаю, прежде чем ссориться с тем, кто сильнее.

В конце концов я рухнул на койку в полном упадке сил – как умственных, так и физических. Утро вечера мудренее – так, кажется, говаривали в одной из линий моих предков? Всем своим организмом от макушки до пят я ощущал их правоту.

Но уснуть не смог. Ворочался, пил воду, порой впадал в некое забытье, однако не спал по-настоящему до утра. И уж конечно, утро не стало мудренее вечера.

Я даже не подумал о том, что можно включить гипносон или попросту приказать себе уснуть! С моими новыми способностями я мог еще и не такое. И представьте себе – забыл. Мучился, а не вспомнил. Кашу в моей голове кто-то старательно размешал большой ложкой – вот и все последствия ночи.

Только утром в разваренной каше моих извилин проклюнулась идея: я могу попросту приказать себе стать свежим, как после восьми часов мирного сна. С первой попытки ничего не вышло, но я вспомнил, как надо: не приказывать, а просто делать.

И сделал.