Повторный брак

— А так: раньше я их искала, искала, все перерывала. И никакого толку. Никогда не находила. А теперь даже и не ищу. Они сами под руку попадаются. Как заговоренные. Мне всегда так интересно бывает следить за этим. Иногда думаю — что это какое-то колдовство. Вот только чье? — Она искоса посмотрела на Семена. Он же экстрасенс и, наверное, знает и про колдовство, и про многое другое, что не поддается логическому объяснению. Вот бы расспросить его. Но она не решалась задавать вопросы, а сам Семен никогда не заговаривал об этом.

Наконец свет в зале погас, публика затихла. Семен не в первый раз слушал оперу «Макбет». Когда-то в классическом исполнении опера показалась ему скучной, излишне помпезной. Но в «Геликоне» несколько лет назад ее поставил французский режиссер, вставив в классический сюжет знакомые для отечественного зрителя забавные реалии, которые вызывали неизменный смех в зале. В напряженный пафосный момент стража, в ожидании нового правителя, чистила ковровые дорожки зубными щетками, и зал покатывался от смеха. Семен с удовольствием наблюдал за публикой и сам веселился вместе со всеми. Машу он пригласил на эту оперу, потому что хотел поделиться с ней своим открытием. В «Макбете» его завораживала шекспировская тема силы рока, борьба темных и светлых сил, предсказания судьбы. Первобытные страхи, сомнения, раскаяние были известны королям и в шекспировские времена, и раньше. Семену казалось, что тогда страдания были откровеннее и сильнее. И он, как мальчишка, замирал от страха и ужаса вместе с героями оперы, никому в этом не признаваясь.

После спектакля Семен и Маша решили подождать Марка. На это требовалось некоторое время — пока он переоденется, уложит свой инструмент и выйдет через служебный выход. Наконец Марк вышел, и Семен представил его Маше.

— Давайте отправимся в кафе, — предложил Семен и назвал уже привычное для них с Марком заведение, где они частенько сиживали после спектаклей.

Заказали легкий ужин, а когда принесли вино, все трое почему-то заговорили о силе рока в жизни человека. Марк сидел напротив Марии, его красивые глаза были полны печали. Маша с сочувствием смотрела на него, размышляя, что же так терзает этого невысокого парня в джинсовой куртке, на которую он сменил свой строгий концертный пиджак.

— Сема, представляешь, моя Вика уезжает… — печально сообщил Марк. — И как мне теперь жить дальше? — трагическим тоном спросил он товарища. — Над нами с ней словно висит злой рок, он манипулирует нашей жизнью и чинит препятствия нашей любви.

Семен знал за приятелем обыкновение сравнивать свои терзания со страданиями героев тех спектаклей, музыку к которым он только что играл.

— Навсегда уезжает? — спросил он у безутешного друга.

— Нет, но надолго. Она получила выгодное предложение, уезжает на гастроли с другим оркестром. У них грандиозное турне — вся Германия, Италия, Франция… Они даже в Лихтенштейне будут давать концерт… — совсем уже поникшим голосом закончил перечислять гастрольный маршрут своей любимой Марк, словно Лихтенштейн — забытое Богом захолустное местечко где-то на краю Земли.

— Лихтенштейн находится в центре Европы, — попыталась утешить его Мария, с состраданием глядя на скорбное лицо музыканта.

— Да, но это же лишний день нашей разлуки! — драматически воскликнул Марк.

— Марк, дорогой, это даже неплохо, что вы разлучаетесь. Проверите свои чувства. И еще один плюс — надежно усыпишь бдительность своей жены.

— А она и так ничего не подозревает. Она в оркестре сидит за моей спиной, ничего не замечает. А с Викой мы встречаемся в общежитии, где она живет. Мне таких трудов стоит из дому вырваться, ты бы знал! Марина ведь в курсе всех наших репетиций. Пришлось соврать, что я подрабатываю на студии звукозаписи, на радио. Теперь ей приходится и все заначки отдавать, не бесплатно же я на этой студии халтурю! Ой, Семен, ой как же мне больно! — с надрывом произнес Марк и с тоской уставился в тарелку. — Прямо кусок в горло не лезет, — пожаловался он. — У меня после концертов всегда такой зверский аппетит, а теперь на еду тошно смотреть. Веришь? Вот вы едите, а мне ну нисколечко не хочется!

— И надолго она отбывает? — спросил Семен, исподтишка наблюдая за Машей. Ему было очень интересно, как она отнесется к такой запутанной истории.

— На три месяца… — безутешно вздохнул Марк. — Но все это было бы не так трагично, если бы за ней не ухлестывал этот прощелыга Петер!

— А это еще кто такой?