Повседневная жизнь в эпоху Жанны д'Арк

Но самые отчаянные призывы шли к Вильяндрандо из Испании, где королю Хуану II и его коннетаблю Альваро де Луне угрожала феодальная коалиция. Родриго отправился на родину и разгромил войска аристократии, за что получил титул маршала Кастилии, то есть занял в соответствии с принятой тогда иерархией место непосредственно за коннетаблем. И больше Родриго де Вильяндрандо, граф Рибадео, уже не покидал родной страны. Он отправил во Францию часть приведенных с собой войск под командованием одного из своих помощ­ников. Он стал одним из ближайших лиц в окружении государя, которого спас из западни, устроенной ему знатью. В награду Хуан II пожаловал ему привилегию каждый год обедать наедине с королем в день Богоявления, а затем получать в дар одежду, которую монарх надевал по этому случаю. Интересно, что еще в прошлом веке потомки Родриго пользовались этой привилегией…

В последние годы жизни Родриго, как и многие другие преуспевшие разбойники, занимался душеспасительными делами. В своем завещании он отписал двести тысяч мараведи церкви Милосердной Богоматери в Вальядо-лиде, где просил его похоронить; пять тысяч мараведи предназначались для выкупа христиан, попавших в плен к маврам. Своему незаконному сыну он оставил двести тысяч мараведи. Законные дети должны были разделять между собой его поместья: французские владения достанутся сыну, которого родила ему графиня де Бурбон, испанские сеньории – сыну от второго брака. Наконец в 1448 г. бывший наемник умер, преисполненный раскаяния. Родриго де Вильяндрандо оставил глубокий след своего пребывания в обоих королевствах, его восславляли за подвиги и одновременно рассказывали об ужасе, который наводило его имя.

III. БЕДСТВИЯ ВОЙНЫ

Оборона городов. Грабеж и разорение сел. Крестьянская реакция. Опустошение французского королевства

Автор «Пятнадцати радостей брака», перечисляя злоключения супружеской жизни, не преминул упомянуть среди них и те, которые война, как правило, навлекала на мужа: «…Да и это еще не все: на него обрушивается новая напасть, потому что в стране начинается война, и каждый прячется за стены городов и замков, и бедняге подобает в спешке перевозить жену и детей в город или замок. И одному Богу известно, каких трудов ему будут теперь стоить простые задачи: усадить на коня жену и детей, уложить и увязать все, что требуется, и устроить семью на месте, когда они прибудут в крепость… Затем, когда война закончится, придется снова тащить все это домой и все муки начнутся сызнова…»

Ирония автора «Пятнадцати радостей» не мешает словно бы собственными глазами увидеть удручающую картину: беженцев, стекающихся в крепости, прихватив с собой кое-какое имущество и гоня перед собой скот, какой удалось спасти. Вот таким образом и семейству Жанны д'Арк пришлось на время покинуть Домреми, чтобы укрыться в соседней крепости Нефшато; так описывает нам и Парижский горожанин ужасающие бедствия беженцев, которые после взятия Понтуаза англичанами ломились в ворота столицы: «Те, кто охранял ворота Сен-Ладр, увидели, что к ним движется огромная толпа мужчин, женщин и детей, одни раненые, другие оборванные; кое-кто нес детей на руках или в заплечной корзине; и одни женщины шли без капюшонов, другие в убогих корсажах, а иные и в одних рубашках; и несчастные священники, у которых из одежды осталась одна рубашка или только стихарь, и шли они с непокрытой головой, а приближаясь, громко стенали, кричали и плакали, говоря: „Господи, сохрани нас Твоею милостью от отчаяния, потому что еще сегодня утром мы были в своих богатых домах, а в полдень уподобились скитальцам и выпрашиваем хлеб“. И с этими словами одни лишались чувств, а другие садились на землю такие усталые и горестные, что больше и быть невозможно… И не нашлось бы такого жестокосердого человека, который при виде их бедственного положения удержался бы от слез и плача. И всю следующую неделю они не переставали прибывать таким же образом, приходя как из Понтуаза, так и из окрестных деревень».