Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке

Интересно заметить, что лицу, замещавшему главу миссии или посольства во время отпуска последнего, не превышавшего 29 дней, выплачивалась зарплата… из кармана самого высокопоставленного отпускника. В Вене, Лондоне, Париже и Мадриде она составляла по 12 рублей 70 копеек, а в прочих местах — по 8 рублей 47 копеек в сутки! Учитывая довольно высокие оклады послов и посланников, эти выплаты вряд ли могли рассматриваться для них слишком обременительными. Если посол или посланник отсутствовал более 29 дней, то доплату к жалованью временного поверенного выплачивали уже из кассы МИД.

Дипломат, просрочивший свой четырёхмесячный отпуск без уважительных причин, в первый и второй раз получал от посла или консула замечание, на третий раз — простой выговор, на четвёртый раз у него из рабочего стажа вычёркивали три месяца, а если это случалось в пятый раз, то дипломата просто увольняли со службы в МИД. Терпимость кадровых инструкций царского МИД вызывает у нас воистину искреннее удивление!

Надворный советник и второй секретарь миссии в Афинах Ю. Г. Соловьёв для урегулирования личных дел попросился в отпуск, но поскольку оформление наследства в Польше сильно затянулось, ему пришлось дважды продлевать отпуск. Тем не менее уложиться в отведённые сроки ему не удалось, он превысил срок отпуска на целых 189 дней, чем, естественно, вызвал к себе внимание Департамента личного состава и хозяйственных дел. Однако дипломат отделался лёгким испугом и невыплатой жалованья. Помогли безупречное поведение Ю. Г. Соловьёва и отличные рекомендации посланника Г. Н. Щербачёва, а то бы расплатой за проступок оказалось увольнение со службы.

Кстати, Георгий Николаевич относился к своим подчинённым с большим уважением. Об этом, в частности, свидетельствует одна любопытная справка, выданная им первому секретарю Смирнову:

«Императорская миссия в Афинах

26 октября 1904 года

№ 286

В одесскую портовую таможню

Первый секретарь Императорской миссии в Афинах д. с. с. Смирнов отправляется в Россию.

Вследствие сего Императорская миссия имеет честь покорнейше просить наши пограничные и портовые власти не отказать названному господину Смирнову в возможном содействии при въезде его в Россию. Посланник: Щербачёв».

Видно, и в те времена российские власти не очень-то жаловали своих дипломатов и встречали их на родине с суровыми и непреклонными лицами. Мы не знаем, отправлялся ли господин Смирнов в очередной отпуск или возвращался домой насовсем, но спасительной справочкой на всякий случай запасся. Кто их там знает в Одессе — к чему могут придраться таможенники и жандармы-пограничники!

Типичный в этом отношении случай описывает С. В. Чиркин. Возвращаясь из Бомбея в Петербург в отпуск, он вёз с собой сундук с собранными и купленными за время командировки на Востоке сувенирами, который на всякий случай опечатал сургучной консульской печатью. Одесская таможня потребовала от дипломата показать содержимое сундука, но Чиркин указал на печати, давая понять, что он имеет право на беспрепятственный провоз багажа. Таможенник справедливо возразил, что в таком случае вещи должны быть упакованы в вализу [39]. В поисках «справедливости» Чиркин пошёл к таможенному генералу и стал утверждать ему, что провозит казённое имущество, но и начальник оказался неумолимым и строгим. Единственное, о чём дипломату удалось с ним договориться, это отправить сундук без досмотра в Петербургскую таможню, где Чиркин надеялся найти к таможенникам подходы. И нашёл: знакомый ему ловкий и услужливый курьер Министерства иностранных дел Короткое успешно «очистил» сундук и привёз его прямо домой.

Кстати, каждые три года дипломат мог беспошлинно, но не без таможенного досмотра провозить в Россию приобретённое за границей имущество.

Для оформлений отпусков духовенства, служившего в церквях при миссиях и посольствах, существовала довольно сложная процедура. Желающий уйти в отпуск архимандрит, протоиерей или дьякон должен был написать заявление послу или посланнику и указать, что его временное отсутствие не скажется негативным образом на обслуживании прихожан. Обычно священнослужители просились в отпуск в летнее время, с мая по сентябрь, когда и сами прихожане разъезжались кто куда. Ходатайство священника поддерживалось главой загранучреждения, который писал об этом своему руководству в Департамент личного состава и хозяйственных дел, а департамент запрашивал на этот счёт мнение Святейшего синода, в подчинении которого и находился сам заявитель. Получив согласие Синода, Министерство иностранных дел передавало его в соответствующую миссию и просило посла (посланника) уведомить о дате отъезда отпускника.