Повседневная жизнь Соловков. От Обители до СЛОНа

Также «землю копали мотыгами и от земли питались», а близость озера и морской заводи, укрытой от ветра, говорит нам о том, что, скорее всего, соловецкие подвижники наладили лов рыбы в непосредственной близости от своего жилья.

Однако видение церкви, «стоящей на воздухе, большой и прекрасной, простершейся над землей», никак не идет у Зосимы из головы, будоражит его воображение, словно наполняя слова Соломона: «Сердце правое... ищет чувства» (Притч. 27, 21) особым смыслом. Речь, разумеется, идет о чувстве как об источнике Божественного огня, как о ревностном сосредоточении ума в самом себе, как о бесконечном покаянии и глубочайшем сокрушении о грехах.

Скорее всего, именно размышления о необходимости возведения на острове храма, а не часовни (чего раньше здесь никогда не было), — именно храма, в котором можно было бы совершать Божественную литургию, подвигает отшельников принять следующее решение — Герман должен отправиться на материк «к христолюбивым людям ради нужд монастырского строительства».

Таким образом, повторяя подвиг преподобного Савватия, Зосима остается на острове один. Но, как сообщается в его Житии, «пришли нечистые духи к преподобному, скрежеща зубами, обратившись: одни — в змей, другие — в различных зверей, и гадов, и ящериц, и скорпионов, и всяких пресмыкающихся по земле. И устремились все вместе на него: змеи — отверзая зев, желая поглотить его, звери же — рыча, как будто готовые его растерзать. Раб же Божий Зосима нисколько не испугался и не устрашился их наглости и притворства, но воскликнул: “О вражия грубая немощь, если получили на меня власть от Бога, то делайте, что хотите; если же нет, то напрасно себя утруждаете, ибо от любви Христовой ничем отлучить меня не сможете!” И осенил себя непобедимым оружием Животворящего Креста Господня со словами: “Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его вси ненавидящий Его. Яко исчезает дым, да исчезнут”, — и вся вражия сила внезапно исчезла... И с тех пор приобрел преподобный Зосима власть над нечистыми духами, и не могли они к нему никак приблизиться: ни в виде призраков, ни другими смутительными видениями своих соблазнов. И так пребывал святой безмятежно, молясь все дни и ночи, воссылая молитвы свои ко Господу».

По сути, мы читаем описание того, как «Остров мертвых» восстал против отшельника и устремился на него во всем многообразии проявлений зла и «вражьей грубой немощи», но во исполнение слов святителя Афанасия Великого (ок. 295 — 373) «естество человеческое само по себе недостаточно к тому, чтобы изгонять бесов, а может это делать только силою Духа...» Зосима побеждает лукавое воинство, получая над ним власть.

Эта деталь характеризует преподобного как человека решительного и непреклонного. Можно утверждать, что он идет дальше Савватия Соловецкого, более склонного к мистическому, умозрительному постижению загробной местности Сайво. Святой Савватий, разумеется, побеждает «началозлобного демона», который беснуется при виде необоримого подвижника. Но эта победа становится в большей степени актом индивидуальным, то есть победой над естеством, а там, «где побеждено естество, там признается присутствие сверхъестественного» (святой Иоанн Лествичник).

Зосима же вознамеривается сделать победу над злом достоянием «христолюбивых людей»; он хочет «напитать душепитательной пищей» жителей побережья, указать им единственный путь ко спасению, просветить блуждающих во тьме неведения, суеверий, сомнений и страхов.

В первую очередь данное желание (об этом говорится в Житии) проявляется в горячей молитве отшельника. Очень точное описание этого экзистенциального состояния мы находим у преподобного Антония Великого: «Я молил о вас, да сподобитесь и вы получить Того Великого и Огненного Духа, Которого получил я. Если хотите Его получить так, чтобы Он пребыл в вас, принесите прежде труды телесные и смирения сердца, и восторгая помышления свои на небо день и ночь, взыщите с правотою сердца Духа Сего огненного, и Он дастся вам».

В этом смысле одиночество, безусловно, укрепило и закалило пустыннолюбивого отшельника, окончательно расставив духовные и нравственные приоритеты, превратив по сути борьбу за выживание на необитаемом острове в послушание, в аскетический подвиг, в неумолчное стремление следовать за Христом, а также засвидетельствовать свою веру до самой смерти.

Весной 1437 года Герман вернулся на остров, и был с ним «человек по имени Марк, был он искусен в рыбной ловле, и привез с собой много рыбных запасов и иные припасы для нужд монастыря, ибо был он весьма опытен в этом деле».