Читаем Повседневная жизнь Соловков. От Обители до СЛОНа полностью

И вновь на Соловках среди руин, гор мусора, ржавой колючей проволоки, бараков и брошенной военной техники (она, кстати, остается на острове и по сей день) со всей очевидностью проступил смысл слов из Книги Екклесиаста: «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки... бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас...» Смысл, заповеданный еще преподобными Савватием, Зосимой и Германом; смысл, который оказывается выше и глубже обыденного понимания трудов и дней, когда «всяческая суета» затмевает то, что святые Отцы Церкви называли «блюдением ума».

Но, как сказано все в той же Книге Екклесиаста, в третьей главе: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру».

Пришло время «собирать камни», и вновь, теперь уже в конце 60-х годов XX века молодые «физики» и «лирики» оказались, как написал, посетив в 80-х годах Соловки, русский писатель Андрей Георгиевич Битов, «на границе времени и пространства».

Поколение «оттепели» искало ту живую линию, которая пролегает между умом и сердцем, идеологией и метафизикой, повседневной рутиной и Божественным смыслом; впрочем, о последнем, думается, студенты МГУ в те годы едва ли могли помыслить. Этот эмоциональный хаос в своей книге «Пятое измерение» очень точно описал А. Г. Битов — каторжный труд, амбиции, кровь, борьба честолюбий и, наконец, гулливеровские усилия по преодолению трагического разрыва между культурой и цивилизацией. Причем этот разрыв воспринимался как несхождение интеллекта и веры, образования и мистического опыта, которым, безусловно, обладал каждый, но в своей основе не мог ни осмыслить, ни воспользоваться им.

Можно предположить, что именно в те годы на Соловках сформировалось концептуальное противостояние, которого до того на острове не было никогда. Противостояние-конфликт между гуманитарно-атеистическим и церковным восприятием острова, его истории, его более чем 500-летнего бытования.

Посетивший Соловки в 1971 году русский поэт Юрий Михайлович Кублановский отразил это смятенное состояние человеческой души, находящейся за окоёмом, «на грани времени и пространства», в своем стихотворении «Волны падают стена за стеной...»:

Волны падают стена за стеной под полярной раскаленной луной. За вскипающею зыбью вдали близок край не ставшей отчей земли. Соловецкий островной карантин, где Флоренский добывал желатин В сальном ватнике на рыбьем меху В продуваемом ветрами цеху.Там на визг срываться чайкам легко, ибо, каркая, берут высоко, из-за пайки по-над массой морской искушающие крестной тоской.Все ничтожество усилий и дел Человеческих, включая расстрел. И отчаянные холод и мрак, пронизавшие завод и барак..Грех роптать, когда вдвойне повезло: ни застенка, ни войны. Только зло, причиненное в избытке отцу, больно хлещет и теперь по лицу. Преклонение, смятенье и боль продолжая перемалывать в соль, в неуступчивой груди колотьба гонит в рай на дармовые хлеба. Распахну окно, за рамы держась, крикну: «Отче!» — и замру, торопясь сосчитать, как много минет в ответ световых непродолжительных лет...

Особенно это драматическое противостояние стало очевидным в начале 90-х годов, когда началось возрождение Соловецкого монастыря и на остров стали возвращаться монахи.

Конфликт между музеем и монастырем, между монастырем и частью островитян, не имевших к тому времени ни работы, ни достойных условий жизни, нарастал, откликаясь самым болезненным и неожиданным образом. Вдруг всем на Соловках стало ясно, что без монастыря как живого действующего организма жить на острове невозможно. Осознание этого вызвало неоднозначную реакцию соловчан и потребовало от каждого сделать свой выбор...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
10 мифов о КГБ
10 мифов о КГБ

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷20 лет назад на смену советской пропаганде, воспевавшей «чистые руки» и «горячие сердца» чекистов, пришли антисоветские мифы о «кровавой гэбне». Именно с демонизации КГБ начался развал Советской державы. И до сих пор проклятия в адрес органов госбезопасности остаются главным козырем в идеологической войне против нашей страны.Новая книга известного историка опровергает самые расхожие, самые оголтелые и клеветнические измышления об отечественных спецслужбах, показывая подлинный вклад чекистов в создание СССР, укрепление его обороноспособности, развитие экономики, науки, культуры, в защиту прав простых советских людей и советского образа жизни.÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Александр Север

Военное дело / Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Сталин и враги народа
Сталин и враги народа

Андрей Януарьевич Вышинский был одним из ближайших соратников И.В. Сталина. Их знакомство состоялось еще в 1902 году, когда молодой адвокат Андрей Вышинский участвовал в защите Иосифа Сталина на знаменитом Батумском процессе. Далее было участие в революции 1905 года и тюрьма, в которой Вышинский отбывал срок вместе со Сталиным.После Октябрьской революции А.Я. Вышинский вступил в ряды ВКП(б); в 1935 – 1939 гг. он занимал должность Генерального прокурора СССР и выступал как государственный обвинитель на всех известных политических процессах 1936–1938 гг. В последние годы жизни Сталина, в самый опасный период «холодной войны» А.Я. Вышинский защищал интересы Советского Союза на международной арене, являясь министром иностранных дел СССР.В книге А.Я. Вышинского рассказывается о И.В. Сталине и его борьбе с врагами Советской России. Автор подробно останавливается на политических судебных процессах второй половины 1920-х – 1930-х гг., приводит фактический материал о деятельности троцкистов, диверсантов, шпионов и т. д. Кроме того, разбирается вопрос о юридических обоснованиях этих процессов, о сборе доказательств и соблюдении законности по делам об антисоветских преступлениях.

Андрей Януарьевич Вышинский

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальная литература / История