Повседневная жизнь российских жандармов

Черевин и Воронцов-Дашков — две фигуры, которые будут окружать Александра III всю его жизнь, и есть смысл остановиться на личностях главных царских охранников более подробно.

И. И. Воронцов-Дашков происходил из древнего дворянского рода Воронцовых. Его отец, член Государственного совета, обер-церемониймейстер, действительный тайный советник граф И. И. Воронцов (1790–1854) наследовал имение своей дальней родственницы княгини Е. Р. Дашковой и в 1807 году получил право именоваться графом Воронцовым-Дашковым. Его сын получил хорошее домашнее образование и один год учился в Московском университете, в 1856 году оставил учебу и посвятил себя военной карьере. Корнетом участвовал в ряде боевых действий на Кавказе против горцев. Состоял командиром конвоя наместника князя А. И. Барятинского.

Произведен последовательно за боевые отличия в поручики, штаб-ротмистры и ротмистры, с назначением флигель-адъютантом его императорского величества в 1862 году. С 1861 года — он адъютант наследника великого князя Александра Александровича. В 1865 году в чине полковника принимал участие в боевых действиях в Туркестане, за храбрость награжден орденом Святого Георгия 4-й степени, в 1866 году пожалован в генерал-майоры свиты и назначен помощником военного губернатора Туркестанской области.

В 1867–1873 годах командовал лейб-гвардии Гусарским полком, в 1873–1874 годах — бригадой 2-й гвардейской дивизии. С 1874 года — начальник штаба гвардейского корпуса, которым командовал наследник, в 1876 году произведен в генерал-лейтенанты. Участник Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, был начальником кавалерии Рущукского отряда, которым командовал наследник. Начальник 2-й гвардейской дивизии в 1878–1881 годах. После убийства Александра II — один из основателей и главных деятелей тайного общества по борьбе с крамолой — «Священной дружины». Непосредственно после этих событий возглавил комиссию по охране царя во временном совете градоначальника столицы, а с 8 апреля по 17 августа 1881 года был начальником охраны Александра III. С 17 августа 1881 года по 6 мая 1897 года — министр императорского двора и уделов и канцлер Российских императорских и царских орденов.

На протяжении многих лет пользовался особым доверием императорской семьи и был ближайшим личным другом императора Александра III. В рескриптах на его имя неоднократно подчеркивались его государственные заслуги и высокие душевные качества: правдивость, прямодушие и личная преданность императору и его семье. По свидетельству графа С. Ю. Витте, «…очень хороший человек, среднего образования… он представлял собой русского барина с известными принципами и по нынешнему безлюдью… являлся, во всяком случае, человеком выдающимся по своему государственному и политическому повелению». Император сохранил дружбу с Воронцовым-Дашковым до самой своей смерти.

Один из наиболее близких к Александру III приближенных граф С. Д. Шереметев, имевший возможность общаться с графом Воронцовым-Дашковым на протяжении многих лет, в своих подробных и хорошо написанных мемуарах дает ему более полную и живую характеристику: «К цесаревичу всех ближе стоял… флигель-адъютант граф Воронцов-Дашков. По типу своему он (хотя лично и приятный Государю) вовсе не принадлежал к категории приближенных этого царствования. Человек независимый по характеру, он был представителем тех военных, которые не сочувствовали господствовавшему направлению 60-х годов. Появление Воронцова в близком кругу цесаревича внушало многим скорее неудовольствие, и злоречие не щадило его. Его мерили на свой аршин и сильно ошибались. Несомненно, однако же, что сближение между цесаревичем и Воронцовым установилось раз и навсегда и уже не подвергалось колебаниям. Настоящий характер этого сближения не мог быть доступен и даже понятен большинству. С годами ревнивый оттенок известной категории лиц все более отражался на Воронцове и в то же время неизбежно усилился прилив искателей и втиравшихся в доверие… Говорят, что цесаревич был на „ты“ с графом Воронцовым. Это весьма вероятно по действительной их близости, но никто никогда этого не слыхал… Воронцов отличался необычайной молчаливостью. И этот человек был единственным из приближенных, которого умирающий государь призвал в роковую минуту и с которым вел последнюю, предсмертную беседу…

Когда будет писаться история Александра III, неизбежно придется коснуться и этого человека. Каков он был, с достоинствами и слабостями, присущими каждому, все же он головою выше всех, что окружали Государя, и понятна та дружба, что соединяла их в течение всей жизни… При всей дружбе с графом Воронцовым Государь ясно понимал, насколько граф Воронцов нелогичен и неразумен. Иной раз он говорил такие несообразности, что нужно было удивляться хладнокровию и выдержке Государя, конечно никогда не относившегося к нему серьезно!»