Повседневная жизнь российских жандармов

Подлинным инициатором создания охранной команды или «охранительной полиции» являлся на самом деле только что назначенный петербургским обер-полицмейстером Ф. Ф. Трепов, но Шувалов добился его отстранения от ее руководства, подчинив подразделение себе и управляющему Третьего отделения.

После утверждения проекта царем 2 мая 1866 года Шувалов назначил первого начальника «охранительной команды» — надворного советника Н. Е. Шляхтина, служившего до этого полицейским приставом в Москве. Его помощниками стали капитан Н. М. Пруссак, командовавший до этого Ревельской жандармской командой, и подпоручик А. И. Полянов, служивший прежде в варшавской полиции. В команду были также зачислены три секретных агента: мещанин И. Кожухов, агент Третьего отделения с 1857 года, отставной губернский секретарь Новицкий и «рижский гражданин» Кильвейн, а также 80 нижних чинов: вахмистров из варшавской и рижской городской полиции, городовых из петербургской полиции и жандармских унтер-офицеров из различных жандармских подразделений. (Бросается в глаза, что в команду набирались преимущественно люди, не проживавшие и не работавшие в Петербурге — вероятно, чтобы свести на нет возможную связь с преступной столичной революционной средой.)

В октябре 1866 года Шувалов подписал «Положение об особой команде», в котором говорилось, что «охранная стража пребывает постоянно там, где изволит присутствовать Государь Император или члены Императорской Фамилии, общие обязанности чинов охранной стражи определяются как названием ее, так и целью ее учреждения».

Как водится при создании любого учреждения, не обошлось и без кадровых просчетов и ошибок. В том же 1866 году из команды были отчислены четыре человека: унтер-офицеры В. Ф. Заславский — как «неблагонадежный и неспособный», В. Н. Зенцов — «по грубости и лености» и Я. Э. Егоров — «ввиду тупости и неблаговидения», а вахмистр А. Зарринг не подошел «по нерасторопности и незнанию русского языка». Забота о «благообразии» наружности охранников стояла далеко не на последнем месте.

Создание новой охранной службы было покрыто завесой секретности, но разве можно что-то спрятать и скрыть в России? «При отъездах Государя ее станции царскосельской ж. д. начали появляться какие-то лица, обращавшие своими манерами на себя внимание, — вспоминал потом в своих мемуарах А. И. Дельвиг. — Мне сказали, что это приставленные III отделением… телохранители. Эти господа должны были никем не замечены, а их узнавали на другой день по их назначении» [153]. На «благообразие» нижних чинов внимание обращали, а привить им «манеры поведения» никто не догадался. Можно себе представить, как по заполненному нарядно одетой публикой перрону станции с напряженным выражением лица проходили мрачные личности, оглядывались по сторонам и пронзали окружающих инквизиторскими взглядами!

Чинов стражи обеспечили удостоверениями, в которых было записано, что «предъявитель сего состоит при III отделении Е. И. В. канцелярии». Свою службу они были обязаны выполнять исключительно в «статском платье», одевая «форменную одежду» лишь в особых случаях и сохраняя в строгой тайне как характер службы, так и принадлежность к Третьему отделению.

Место начальника охранной команды оказалось привлекательным, и москвич Шляхтин недолго пробыл на этой должности: в декабре 1866 года его сменил надворный советник Ф. Ф. Газе, который в 1869 году подобрал себе и нового помощника, жандармского штабс-капитана Агафонова из Третьего отделения вместо поручика Полякова, которого он заподозрил в неблагонадежности. Другой помощник майор Пруссак, проработав в должности пять лет, в конце концов тоже был отчислен из команды. Пруссак отличался чрезвычайной грубостью по отношению к нижним чинам, бранил их самыми последними словами, «стращал» ссылкой и каторгой и регулярно прикладывался к рюмочке. Один раз он сопровождал «Высочайший поезд в столь нетрезвом виде, что на Царскосельской станции пришлось выходить из вагонов, никакие увещевания не могли привести к желаемому успеху и добудиться его и заставить выйти из вагона». «Прокол» и в подборе руководящего звена был, как говорится, налицо [154]. В 1876 году, после смерти штабс-капитана Агафонова, помощником начальника охранной стражи стал поручик петербургского жандармского дивизиона Карл Юлиус Йохан Кох (1845–1898), которого мы еще встретим на страницах нашей книги.

Как работала охранная команда?