Повседневная жизнь российских жандармов

Денщики при дворе Петра I занимали уникальное положение. Это были физически и умственно хорошо развитые, красивые, рослые, видные, расторопные и смышленые молодые люди, большей частью незнатного происхождения. (Целесообразность привлечения в охранную службу не представителей родовитых бояр, а худородных дворян или вовсе «подлых» людей осознал еще Иван Грозный, и с тех пор при формировании царских охранных структур это стало правилом.) Количество петровских денщиков постоянно менялось и доходило иногда до двадцати. В их прямые обязанности входила лакейская служба при столе государя и его выездах. Что касается других, дополнительных обязанностей, то их диапазон был очень широк: от участия в розыскной деятельности и производстве следствия и арестов, до приведения в исполнение царских приговоров в отношении провинившихся лиц и наказания их палками и батогами. Но главной их обязанностью все-таки было, ежечасно находясь при государе, осуществлять его физическую охрану. Как лица, приближенные к царю и пользующиеся его большим доверием, денщики, несмотря на свое формально низкое социальное происхождение и положение, пользовались при дворе особым статусом, и важные сановники считали за честь добиваться их покровительства и поддержки. Денщики обычно проходили по спискам одного из гвардейских полков (чаще всего, Преображенского), и через определенное количество лет государь отмечал наиболее отличившихся из них, возводя в высокие чины и поручая ведать государственными делами. Из их рядов, кроме светлейшего князя и генералиссимуса А. Д. Меншикова, вышли такие «птенцы гнезда Петрова», как будущие генерал-фельдмаршал граф А. Б. Бутурлин, генерал-фельдмаршал князь М.М. Голицын и генерал-прокурор Сената граф П. И. Ягужинский. Вошедший в историю только как отец нашего знаменитого генералиссимуса генерал-аншеф В. И. Суворов с 1722 года по день смерти Петра I тоже был его денщиком, а в 1725 году выпущен «лейб-гвардии от бомбардир сержантом» в Преображенский полк. Суворов-отец, в отличие от других «птенцов», выделялся своим беспримерным бескорыстием и честностью.

Были среди денщиков и «птенчики» типа «генеральс-адъютанта» Виллема Монса, брата Анны Монс, любовницы Петра из Немецкой слободы. Братец Виллем не долго обретался при царе — уж больно требователен и суров был Петр со своими денщиками — и вскоре подобрал для себя более теплое местечко, устроившись камер-юнкером в свиту супруги царя Екатерины Алексеевны (Скавронской). Он станет ее фаворитом, достигнет небывалых высот и «степеней известных», но будет разоблачен царем и казнен жестокой казнью.

Петр I, по свидетельству дореволюционного историка М. И. Семевского, требовал от своих денщиков, флигель-адъютантов и «генеральс-адъютантов» самой строгой исполнительности и постоянного, неотлучного присутствия при своей особе. Без его позволения никто из них не мог отлучаться ни днем ни ночью. Но это было уж слишком — скучать длинными ночами в одиночку! Шалишь брат! И по ночам денщики, несмотря на строгие запреты, все равно «таскались по шинкам и своим приятельницам». Естественно, ночные похождения денщиков были известны царю, и он приказал сделать шкапы (ящики) для постели и запирать в них денщиков на ночь. «Однажды в самую полночь государю понадобилось послать одного из флигель-адъютантов, бережно запертых по шкапам. Государь идет с фонарем наверх, отпирает ключом шкап за шкапом и не находит в них ни одного флигель-адъютанта:

— Мои денщики летают сквозь замки, но я крылья обстригу им завтра дубиной! Стрижки однако не было, государь встал в хорошем расположении духа, увидел флигель-адъютантов на местах, стоящих в трепетном ожидании „нещадного побиения“, и это смягчило Петра.

— Смотрите ж, — сказал он между прочим, — впредь со двора уходить без приказа моего никто да не дерзнет, инако преступника отворочаю дубиной, что забудет по ночам гулять и забывать свою должность!»

Открытый, демократичный образ жизни Петра I, легкий доступ к нему людей всех чинов, рангов и сословий создавал для его повседневной охраны постоянные трудности, которые успешно преодолевались лишь тогда, когда охрана в лице его денщиков всегда была рядом с ним, в буквальном смысле, в роли его телохранителей. Он часто посещал дома не только придворных, но и служивших ему иностранцев, мастеров, моряков и строителей, а во время поездок за границу любил проводить время за кружкой пива со своими денщиками и голландскими матросами. Доступ к царю был чрезвычайно легок и в «парадисе», то есть в основанном Санкт-Петербурге, хотя он и неоднократно издавал строгие указы, запрещавшие подавать непосредственно ему челобитные.