Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

После задержания злодей признался, что идею преступления и все его детали он вычитал в криминальном романе. Но петербургские сыщики оказались умнее и автора сего романа, и подлого убийцы.

Но обо всем по порядку. Наша версия основана на материалах тогдашней прессы. Она мало отличается от известного рассказа А.Ф. Кошко «Дело Гилевича»{449}, однако некоторые детали, особенно по идентификации жертвы, без сомнения, будут интересны читателям.

Квартира № 37 в дворовом флигеле дома № 2 по Лештукову переулку (ныне переулок Джамбула) считалась «нехорошей».

Рис. 82. Дом в Лештуковом переулке, в котором убили П.В. Подлуцкого

В июле 1909 года в ней застрелилась женщина, после чего квартиру долго не хотели нанимать. Лишь осенью удалось её сдать – Степан Андрианович Федоров, высокий, сухопарый, рыжеволосый тридцатилетний москвич, снял её за 100 рублей в месяц. 2 октября вечером он въехал в неё со своим секретарем, таким же высоким и сухопарым, только не рыжим, а брюнетом. По словам дворника, новые жильцы ночью квартиру не покидали, однако весь следующий день на его звонки в дверь (дворник должен был забрать у них паспорта на прописку) не реагировали. Обеспокоенная владелица квартиры госпожа Котович 4 октября позвала слесаря, который вскрыл входную дверь. В спальне на кровати она обнаружила обезглавленный труп мужчины и вызвала полицию.

Обезображенную голову убитого (были отрезаны нос, уши, губы и подбородок) сыщики нашли в кухонной печи – она сильно обгорела. Скальп был сожжен совместно с этиловым спиртом в кастрюле, в которой «была обнаружена обуглившаяся масса шаровидной формы. Беглый осмотр этой массы ничего существенного не показал. Однако у [судебного] следователя возникло предположение, что если свежий скальп был взят за волосы убийцей и брошен в таком виде в горящий спирт, то скальп естественно мог свернуться волосами вовнутрь и образовать ту обуглившуюся снаружи шаровидную массу, которая была найдена в кастрюле. Это побудило следователя произвести более детальный осмотр, каковой и подтвердил указанные соображения: на скальпе оказались волосы чёрного цвета длиною около 8 сант[иметров]»{450}. Черные волосы были найдены и на окровавленном ноже, которым была разделана жертва.

«На месте преступления на стуле близ кровати, на которой был найден труп, оказалось сложенным платье, по-видимому, убитого. Около кровати стояли ботинки. Уже при поверхностном осмотре следователь установил, что платье было сшито у одного из лучших московских портных, и в то же время обратил внимание, что ботинки по внешнему своему виду не соответствовали высокому качеству платья. Из этого, прежде всего, было выведено заключение, что либо ботинки не принадлежат убитому, либо платье могло быть оставлено на месте преступления убийцей. Ввиду того, однако, что при примерке ботинки точно пришлись к ногам трупа, а платье, наоборот, по размерам своим не вполне совпадало с размерами трупа – можно было сделать заключение, что платье было действительно оставлено в квартире убийцей»{451}.

На подкладке бокового внутреннего кармана пиджака был обнаружен вшитый кусок холста, на котором чернилами от руки значилась метка московского портного Жака Ясинского.

Для выяснения личности заказчика этого пиджака начальник Сыскной В.Г. Филиппов откомандировал в первопрестольную чиновника для поручений Евгения Францевича Мищука (подробнее о нём см. раздел Ошибка: источник перекрёстной ссылки не найден).