Читаем Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин полностью

Подбирая из цветов букет, нельзя делать его ни слишком пышным, ни слишком скудным. Лучше всего использовать два-три, редко больше стеблей. Высота и положение побегов должны быть такими же, как их изображают на картинах. Цветы следует помещать в вазу так, чтобы был виден изящный вкус; надобно избегать симметрии, однообразия или пестроты; не связывайте стебли ниткой. Гармония же в составлении букетов воистину достигается как бы отсутствием единства и порядка, ненарочитостью и легкостью композиции, подобных стихам Ли Бо, свободным от уставов и правил. Если же ветви составляют какую-то правильную фигуру, а цветы уж слишком строго подчинены правилам сочетания, то это будет похоже на сад в городской управе или цветник на кладбище. Как же узреть в сем истинное согласие?

Цветам приличествует все естественное. Пусть рядом будут маленький столик и тростниковая постель. Пусть столик будет непритязательным и изящным, а дерево для его изготовления лучше взять поблизости. Не нужна пышная мебель — столы, покрытые дорогими лаками, кровати, инкрустированные перламутром и золотом, или расписанные причудливыми узорами подставки для цветочных ваз.

Близ цветов не курят благовоний, подобно тому как в чай не кладут фруктов. Делают же так для того, чтобы сохранить подлинный аромат чая и цветов. Только невежественный и невоспитанный человек готов ради острой приправы погубить природное благоухание. А кроме того, цветы, окуриваемые благовонным дымом, быстро увядают. Поистине, благовонный дым — убийца цветов.

* * *

Цветы имеют своих спутников, подобно тому как императрицы имеют своих дам свиты, а знатные дамы — служанок. И поистине, когда щедрое солнце вышивает в полях и на горных склонах восхитительные красоты цветочных ковров, творческая сила Небес, рождающая облака и вызывающая дожди, не менее обильна и в спутниках благородных цветов.

Цветок сливы имеет своими спутниками цветы магнолии и камелии. Пиону угодны шиповник, роза и боярышник. Для белого пиона лучшие спутники — цветы мака и алтея. Цветам граната подходят пурпурный мирт, ноготки, гибискус. Спутники лотоса — тубероза и цветы волчьей ягоды с гор. Спутник резеды — гибискус. Хризантеме сопутствует бегония. А цветы новогоднего пиона имеют своими спутниками нарциссы.

Из всех этих спутников каждый имеет свое время цветения. Есть среди них и свой ранжир, определяющий, какой из этих цветов ярче и бледнее, изящнее или грубее. Так, цветок нарцисса — самый воздушный и телом и душой. Цветы камелии — вся грация и свежесть. Цветы волчьей ягоды испускают самый густой аромат. Цветы гибискуса — сама пышность. Цветы яблони — словно игривая девица, желающая нравиться всем. Цветы горной волчьей ягоды навевают думы о чистоте и уединении, а их фиолетовый цвет — само воплощение скромности. Тубероза — это целомудренная бедность, а бегония — безмятежная радость. Поистине, невозможно исчерпать все свойства цветов вокруг нас.

Почитанию цветов более всего благоприятствует чай, за ним следует тихая беседа. А наихудший тому спутник — вино. Хотя чарка доброго вина приятнее нашим желудкам, чем чашка чаю, душа цветов чурается всего пошлого и грубого. Лучше довольствоваться сушеными фруктами, чем делать что-либо противное цветам.

Для любования цветами потребны подходящие место и время. Не уметь выбрать правильный момент для созерцания и не оказать цветам должного уважения — значит навлечь на себя позор. Зимними цветами следует любоваться после первого снега, когда небо проясняется после снегопада. Лучше всего делать это в новолуние, в уединенном домике. Цветы весны лучше всего созерцать при свете солнца, сидя в прохладный день на террасе величественного дворца. Летние цветы смотрятся всего лучше после дождя, при свежем ветре, в тени могучего дерева, в бамбуковой роще или на берегу потока. Цветы осени выглядят прекраснее всего в лучах закатного солнца и в сгущающихся сумерках, близ ступенек крыльца, на дорожке, поросшей мхом или под сводом сплетенных лиан.

Если пренебречь погодой и не выбрать правильного места, дух ослабеет и рассеется и никакие старания уже не помогут его вернуть. Так происходит с цветами, которые выставляют в постоялых дворах или в домах терпимости.

Вот четырнадцать предметов, благоприятствующих любованию цветами:

светлое окно;

подходящая комната;

древний треножник;

пейзаж, написанный тушью;

шум ветра в соснах;

журчание ручья;

вдохновенный поэт;

монах, сведущий в искусстве чаепития;

слуга из столицы, умеющий подавать вино;

гости, которые ценят живопись;

хорошо подобранный букет распустившихся цветов;

каллиграфическая надпись, напоминающая о визите друга;

жаровня, шипящая в ночи;

изящные сравнения дам с цветами.

<p>Дун Юэ</p><p>Книга благовоний</p>

Дун Юэ — известный писатель XVII века, человек весьма эксцентричных манер и взглядов, прославившийся, помимо прочего, изобретением разных курьезных вещиц, в том числе необыкновенных «бездымных благовоний».

<p>О бездымных благовониях</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Восток

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология