Повседневная жизнь языческой Руси

Местом, где собиралось и проходило вече в дохристианские времена, служила главная торговая площадь города («торговище»). Например, в 1068 году при нашествии половцев («Половци росулися по земли») киевляне «створиша вече на торговищи и реша пославшеся ко князю… даи княже оружье и кони и еще бьемся с ними»[75].

Как проходило то или иное вечевое собрание? Об этом сохранилось множество косвенных данных. Сигналом к созыву веча всегда служил звон. В одних городах существовали особые вечевые колокола, предназначенные для созыва жителей, в других били в набат. После присоединения Новгорода Великого к Москве в 1478 году его вечевой колокол был перевезен в Москву и повешен на Соборной площади в Московском Кремле, где продолжал звонить с прочими колоколами. Вечевые колокола летописи называют обобщенно «вечниками».

Так как Новгород Великий был разделен на три района, или «конца»: Неревский, Людин и Славенский (после к ним добавились еще два), а также делился рекой Волхов на две части — Торговую и Софийскую стороны, — то бывало, что на разных берегах города собирались свои отдельные вечевые собрания. Так случилось, например, в 1384 году, о чем сообщает Новгородская первая летопись: «И стаху славляне по князи, и поставиша веце на Ярославле дворе, а другое веце у святей Софеи, обои в оружьи аки на рать»[76].

В христианские времена местом проведения веча стали площади около центральных городских соборов. Однако в Новгороде Великом возле Софийского храма, по мнению археологов, просто не хватило бы места для того, чтобы собрался весь большой город в полном составе. Несколько лет назад археологи обнаружили небольшой деревянный помост в Неревском конце, возле которого было найдено более 70 фрагментов разорванных берестяных грамот. Все это свидетельствует о наличии особых «кончанских» вечевых мест, где могли собираться районные веча, вершиться судебные дела, оглашаться общегородские постановления Совета господ («Господы»).

Но существовало ли вече общегородского масштаба, куда могли прийти абсолютно все жители? Академик В. Л. Янин сомневался в этом, предполагая, что с ростом числа горожан вече начало охватывать только самых богатых и знатных бояр в числе примерно трехсот человек, которые в исторических источниках называются: «триста золотых поясов». Происхождение подобного названия вполне объяснимо: пояса считались символом рода, их передавали по наследству от отца к сыну. Эта версия заслуживает внимания еще и потому, что в летописных текстах встречаются упоминания, что решения на вече принимают «старейшие», то есть старшие не по возрасту, а по положению, «лучшие люди», а затем к ним уже присоединяются «меньшие». Вместе с тем встречаются летописные известия, из которых видно, что в вече могли принимать участие и социальные низы. В XIV–XV столетиях участниками веча считались «худые мужики» и «крамольники». Так, в 1393 году «сшедшеся неции от новгородцев, вечници, крамольници, сурови человеци, свирепии людие, убиша Максима, мужа благоверна»[77]. А в 1471 году, когда встал вопрос о присоединении Новгорода к Москве, «…изменники начаша найсовати худых мужиков вечников, иже за все готови суть, по обычаю их, и приходяще на вече… и кричаще глаголаху: „За короля хотим“»[78]. Некоторые источники подчеркивают, что вечевые решения принимались именно всеми новгородцами и именно у Софийского собора. К примеру, в 1460 году «…ездил князь великий Василей Васильевич в свою отчину в Новгород Великий, а с ним сынове его… Ноугородцы же удариша в вечье и собрашеся к святей Софеи: свечашеся все великого князя убити и с его детьми»[79].

Хотя о вечевых собраниях в древнерусских городах известно немного, но их роль в жизни русского народа в языческий период все же была значительной. Так же как крестьянская община — «вервь», служившая единению сельского населения, городское вече являлось частью общественного быта, позволявшего людям чувствовать себя «заодин» со всеми. А большое число чего бы то ни было, в сознании язычников, всегда считалось признаком силы. Недаром выражение «бещисла», то есть так много, что и пересчитать нельзя, как бы уже само по себе гарантировало победу над врагами, удачу в охоте, рыбной ловле, сборе урожая, бортничестве и пр. Так что вече — это народ «без числа», а значит, сила…

Суд судити не по посулам…

Суд в языческие времена как юридический институт существовал, вероятно, в зачаточном состоянии, когда авторитет жрецов, вождей племен, старейшин реализовывался в принятии тех или иных решений по частным преступлениям и жалобам. Почти не сохранилось письменных свидетельств, доказывающих существование суда в дохристианские времена, а также разъясняющих какие-либо стороны судебного производства.

Общины жили по законам обычного права патриархальной традиционной организации отцов и дедов. Круговая порука, общая ответственность за преступления отразились в «Русской правде» — древнейшем законодательном памятнике Древней Руси.