Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке

В высокогорных районах Центрального Кавказа табунного коневодства не было; лошадей использовали лишь как транспортное и вьючное средство. Автор этнографического очерка о балкарцах Н. А. Караулов свидетельствовал: «Сорт балкарской лошади очень хороший, она неприхотлива и вынослива, невысокого роста, крепкое небольшое копыто очень цепко, и лошади эти незаменимы в горах». Под стать балкарской была осетинская порода. Ю. Клапрот писал: «Лошади осетин невелики, но ноги их настолько сильны, что нет надобности их подковывать (ковку лошадей горцы переняли у соседнего русского населения - Авт.), несмотря на то, что они постоянно ходят по камням. Они превосходны для переходов через горы». Клапроту вторит В. Пфаф, посетивший горную Осетию в начале 70-х годов XIX века: «Можно только удивляться необыкновенному проворству, силе и ловкости этих прекрасных горских лошадей. Сидя на такой лошади, можно поручить себя ее инстинкту и, закрывши глаза, переезжать через самые страшные пропасти…»

На Восточном Кавказе табуны разводили в равнинных и предгорных районах Чечни и Дагестана, в горах коневодство носило ограниченный характер. Невысокие, но сильные и неприхотливые лошади, разводимые ногайцами, широко использовались для перевозки грузов по всему Кавказу и охотно покупались соседними народами. В первой четверти XIX века на территории Засулакской Кумыкии появились первые конные заводы. После этого коневодство в Дагестане стало развиваться бурными темпами. К 1855 году только в Дербентской губернии насчитывалось 600 конных заводов; в них было «жеребцов и маток с приплодом 2200 голов». Намного увеличилось поголовье лошадей в шамхальстве Тарковском, ханстве Кюринском, Табасаране, чему положил начало один из главных коннозаводчиков губернии, полковник Джамовбек.

В 60-70-х годах XIX века табунное коневодство на Северном Кавказе переживает упадок, причинами которого послужили массовая эмиграция горцев в Турцию и распашка пастбищных угодий на равнинах и предгорьях в связи с переходом к интенсивному земледелию. На Западном Кавказе из-за отсутствия лошадей казаков стали переводить в пластунские части.

Для исправления положения в Майкопе была учреждена специальная заводская конюшня, служившая для улучшения горской (кабардинской) породы лошадей. В 1891 году такую же конюшню основали в окрестностях Пятигорска. Стали ежегодно проводить выставки строевых и рабочих лошадей. В 1897 году такие выставки прошли во Владикавказе, Моздоке, Пятигорске, Екатеринодаре, Ставрополе и Хасавюрте. К концу века ситуация с коневодством на Северном Кавказе заметно улучшилась. В. П. Пожидаев писал: «Упадок данной отрасли у одного сословия, к счастью, не знаменовал собою гибели вообще этого промысла в Кабарде. Слишком он был национален. И вот мы видим, что наряду со старинными заводами кабардинских князей и узденей, как грибы после дождя, вырастают во множестве небольшие конские заводы у их же сельчан, бывших табунщиков и даже крепостных. И как раньше каждый уздень почитал непременной гордостью иметь свой табун, так теперь многие сельчане спят и видят, чтобы иметь у себя хоть небольшой, но свой собственный табунок со своим тавром».

Во второй половине века на Северном Кавказе по-прежнему существовало три вида коневодства: заводское, табунное и домашнее, или хозяйственное. Кабардинцы, имевшие много пастбищных земель, пасли свои табуны летом в горах, на обширных Зольских пастбищах, зимой - в долинах Кумы и Терека, та же система содержания была характерна для черкесских и абазинских коневодов.

Свои особенности имело коневодство у западных адыгов. Так, у шапсугов в горах лошади, содержавшиеся в табуне, осенью и зимой постоянно находились в лесу, причем весь этот период они паслись самостоятельно, без всякого присмотра и охраны. На плоскости же табуны круглый год паслись под присмотром вооруженных табунщиков, так что лошади постоянно находились под открытым небом. В результате, по словам В. П. Пожидаева, конь проходил «суровую школу», приучался «ко всем невзгодам и лишениям».