Комитеты по организации работы Думы и по культуре в секретности не нуждаются, однако уже по сложившейся традиции тоже занимают помещения в старом здании. А вот председателей комитетов по делам ветеранов, конверсии и делам Севера засунули сюда потому, что в новом здании для них не хватило специально оборудованных кабинетов. Вот людям и повезло: сидят, как короли, в старом здании в то время, как члены их комитетов ютятся в новом.
К сожалению, мы не смогли осмотреть апартаменты председателя Государственной думы — туда просто так не пускают. А вот у его заместителей все по-простому: любой человек может зайти в приемную и спросить о приеме у VIP-персоны. Чуть сложнее попасть к лидеру фракции, однако и это не составляет большого труда. Главное, чтобы был на месте.
Тут я спросил у Анатолия, почему так просто перемещаться по Думе и так просто подойти к любому, самому высокопоставленному лицу. Ответ Анатолия меня не очень убедил: дескать, те, кто смог попасть в здание Государственной думы, имеют право на свободное перемещение по ней. Анатолий сказал, что многие депутаты и сотрудники аппарата не очень довольны таким положением дел, однако ничего поделать нельзя — наследие прежних, еще верховносоветских времен.
Когда я приду в Государственную думу, многое надо будет сделать по-другому. Например, навести порядок с проходом да и вообще придать этому зданию вид настоящего государственного учреждения. Иначе мне будет очень сложно решить задачи, которые я поставил перед собой.
Глава 2
Хозяйская
Размышления помощника депутата о достоинствах и недостатках жизни и работы в Госдуме (1999 год)
Никита Петрович Огоньков заканчивал упаковку своего нехитрого скарба. Повертев в руках белую кружку с жирной черной надписью «Сегодня», он начал аккуратно заворачивать ее в свежий номер этой самой газеты, после чего положил в картонку, где уже лежали синий ежедневник «Reuters», прозрачного стекла оранжевая пепельница с черными буковками по кругу — «Либералъ», майка размера XXL, на которой крупно красным было написано «Власть», а сверху, сбоку, мелко черным — «Коммерсантъ», бежевая бейсболка «Московского комсомольца», зажигалка с зеленой аббревиатурой НТВ, настольный календарь «Русского телеграфа» за 1998 год и множество подобных вещиц. Все шесть лет работы в Государственной думе Никита Петрович собирал предметы с логотипами различных средств массовой информации. Сам он дружбы с прессой никогда не водил, а экспонаты для коллекции большей частью поставлял его приятель Дмитрий Михайлович Дымов, у которого с наглым и разболтанным думским пулом были самые что ни на есть приятельские отношения.
Основные вещи — книги и бумаги — были уже собраны, сложены в коробки, которые громоздились теперь у стены, сужая и без того тесный кабинет. Коробки эти страшно раздражали шефа Никиты Петровича — Николая Васильевича. К уходящему с Охотного Ряда депутату постоянно забегали попрощаться разнообразные люди, и тому всякий раз приходилось пояснять протискивающемуся сквозь картонные баррикады визитеру: «Извиняй, брат, видишь, чемоданное настроение».
Однако выговаривать Никите Петровичу за «чемоданное настроение» депутат не решался. Чувствовал свою вину. Сам-то Николай Васильевич уходил из Думы по доброй воле и на хорошо подготовленные позиции. А Никита Петрович — в никуда и на позиции совсем не подготовленные. До пенсии оставалось чуть более года, десять месяцев — до выслуги лет на госслужбе, необходимой для получения повышенного пенсиона (45 процентов от нынешней зарплаты помощника депутата). Уход из Думы в этой ситуации был почти катастрофой. Без пяти минут пенсионеру устроиться на другую казенную службу без особых протекций нечего было и мечтать. Уход в иное место означал потерю всего того, что заставляло многих мелких и средних чиновников, в том числе и охотнорядских, держаться за свои места: медицинского обслуживания, надбавки к пенсии, санаторно-курортных путевок со скидками, бесплатного проезда на городском общественном транспорте и прочих мелочей, совсем не лишних для человека, не скопившего ничего, кроме брелоков, зажигалок и календарей с символикой недолговечных российских изданий.
Правда, Николай Васильевич был виноват лишь отчасти. Существовала жесткая договоренность с его преемником-депутатом, что вместе с избирательным округом и мандатом он наследует и думского помощника, то есть Никиту Петровича. Огоньков не только познакомился с наследником, но уже думал, как будет выстраивать с ним отношения. В общем, Сергей Владимирович — так звали предполагаемого сменщика Николая Васильевича — ему даже понравился. Другой породы и формации, чем он сам или Николай Васильевич, — не выходец из советских партийных и хозяйственных органов, а нувориш и бизнесмен. Но не бандит и не либерал. И на том спасибо.