Поворот судьбы

— Ты ее получишь. — Выйдя из спальни, Бак зашагал вниз по лестнице, думая о том, как легко ему быть с Терри. Он мог бы каждое утро готовить ей завтрак, но нечего даже и рассчитывать на такой исход событий. Нужно сразу настраиваться на худшее.

Первым делом он вышел во двор проведать Мерфи. Почесал пса за ухом, налил ему свежей воды и насыпал корма. Затем вернулся в кухню и, вымыв руки, принялся жарить бекон и варить кофе. В гостевой ванной на втором этаже слышался шум льющейся воды. Бак принялся насвистывать, заставляя себя заниматься делом, хотя в действительности ему отчаянно хотелось присоединиться к Терри в душе.

Терри спустилась, когда он посыпал омлет тертым сыром чеддер. Ее лицо сияло. Она распустила свою замысловатую прическу, позволив волосам свободными волнами струиться по плечам.

— Все готово, — сообщил он, раскладывая еду по тарелкам и пододвигая для нее стул. — Присаживайся.

Она села. Бак налил им кофе и устроился напротив нее. Сделав глоток, она встретилась с ним взглядом.

— Не хочу, чтобы ты уезжала, — произнес он. — Тебе ведь это известно, правда?

— Да, ты ясно дал мне это понять. — Глядя в тарелку, она вяло потыкала вилкой омлет, будто разом лишилась аппетита. — Но моя жизнь десять лет не менялась. И не изменится, если я сейчас ничего для этого не сделаю.

— Ты могла бы изменить свою жизнь и здесь, если ты к этому готова. — Бак запинался и говорил все, кроме того, что действительно собирался сказать.

— Я уже приняла решение, — возразила она. — Если работа в Парк-Сити мне понравится, я переберусь туда. Время пришло, Бак. Я не могу здесь дольше оставаться.

— Что ж, в таком случае мне следует отнестись к твоему решению с уважением. — Судорожно вздохнув, он приступил к главному: — Терри, есть кое-что, что я утаивал от тебя все эти годы, потому что не знал, как тебе рассказать. Теперь ты уезжаешь, а я не хочу лишиться последнего шанса сказать тебе, как я сожалею.

Терри посмотрела на него с удивлением.

— Представления не имею, о чем ты говоришь. Но если тебе в самом деле есть что сказать, я слушаю.

— Это о Стиве и о том, как он умер.

По ее лицу промелькнула тень боли. Некоторые раны никогда не затянутся.

— Тебе известно, что его застрелили, — продолжил Бак, — а потом перенесли обратно в лагерь, где он и скончался. Чего ты не знаешь, так это того, что в его гибели виноват я.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила она.

— Стив ходил в дозор предыдущей ночью, а на следующее утро была моя очередь, не его. Но я проснулся с ужасной головной болью — они до сих пор меня иногда мучают, как тебе известно.

— Да, знаю.

— В то утро боль была просто ошеломляющая. Мне было так плохо, что началась рвота. Едва хватило сил одеться, но все же я это сделал, намереваясь идти в дозор. Кто-то рассказал обо мне лейтенанту. Осмотрев меня, он заявил, что я ни на что не годен, поскольку не то что стрелять, прицелиться толком не сумею. Поэтому он вызвал добровольца вместо меня.

— И этим добровольцем стал Стив, — лишенным эмоций голосом подхватила Терри. Выражение ее глаз было непроницаемым.

— Верно. Остальное тебе известно. Если бы я не заболел или пошел в дозор, несмотря на мигрень, Стив вернулся бы домой и заботился о тебе, помогал присматривать за бабушкой, женился бы, завел детей… — Бак ненадолго умолк. — Я должен был убедить лейтенанта в том, что справлюсь с заданием. Возможно, меня пристрелили бы, возможно, нет. В любом случае для Стива все сложилось бы по-другому.

Терри отложила вилку. Казалось, целая вечность прошла, прежде чем она снова заговорила.

— Ты не мог предугадать, что так получится. Как и Стив.

— Но я понимал, какой это риск. Всякий раз, идя в дозор, мы подвергали свои жизни опасности. — Бак пытался справиться с эмоциями. — Позднее тем днем я сидел в лагере, терзаясь мыслями о том, правильно ли поступил, когда услышал о возвращении патруля. Кто-то сказал мне, что Стив ранен. Я подоспел к нему как раз вовремя, чтобы попрощаться.

Терри не произнесла ни слова, лишь одинокая слеза скатилась по ее щеке.

— Поверь, Терри, я отдал бы все на свете, чтобы поменяться с ним местами. Будь это возможно прямо сейчас, я с радостью лег бы в могилу, лишь бы Стив был рядом с тобой.

Молчание Терри было красноречивее слов. Когда наконец она подняла на него глаза, холод в ее взгляде показал Баку, что он ее уже потерял.

— Я понимаю, что произошло, — ответила она, — и ни в чем тебя не виню. Одного понять не могу — зачем ты ждал все эти годы, прежде чем все мне рассказать?

Баку было непросто ответить на этот вопрос.

— Перед смертью Стив попросил меня позаботиться о тебе, и я пообещал ему это. Вернувшись домой, я понял, как сильно ты страдаешь и что тебе понадобится моя помощь. Но я испугался, что, если расскажу правду, ты не захочешь иметь со мной ничего общего.

— Нужно было предоставить мне право самой решать. А ты обращался со мной точно с ребенком.

— Теперь я осознал свою ошибку, но тогда нет. С годами заговорить об этом становилось все труднее. Ты заслуживала того, чтобы узнать. Прости меня, Терри. Все эти годы я пытался компенсировать тебе…