Поворот к лучшему

Он инстинктивно вскочил на ноги — никогда не оставайся лежать, иначе запинают. Остаться на земле — значит умереть. Но не успел он собраться с мыслями — подумать, к примеру: «За что?» — как Хонда вмазал ему кулаком, точно пробил тараном. Падая, Джексон услышал, как из груди выходит воздух: «У-уф!» Диафрагма окаменела, и он мгновенно потерял интерес к логическим рассуждениям, сосредоточившись на собственном дыхании: почему оно прекратилось и как запустить его снова. Джексону удалось подняться на четвереньки, и Хонда тут же вознаградил его за усилия, наступив ему на руку, — скотский, конечно, прием, зато больно было так, что он чуть не заорал.

— Ты забудешь о том, что ты видел, — сказал Хонда.

— О чем забуду? Что я видел? — выдохнул Джексон.

Высший балл за попытку вести беседу, Джексон. Стоит по-собачьи и еще разговаривает — дайте парню медаль. Он вытолкнул из легких воздух и втянул его снова.

— Ты мне тут, сука, не умничай, ты знаешь, что видел.

— Правда?

В ответ Хонда не задумываясь пнул его под ребра. Джексона скрутило от боли. Он прав, умничать не стоит.

— Говорят, вы шумиху подняли, мистер Броуди.

(Он знает, как меня зовут?) Джексон хотел было сказать, что ничего подобного не делал, что, напротив, он намеренно воздержался от разговоров с полицией о дорожном инциденте и не лез в свидетели, но выдавил только «А-ах», когда тяжеленный ботинок Хонды снова заехал ему в ребра. Нужно встать. Всегда нужно вставать. Перед глазами разом промелькнули все фильмы про Рокки. Сталлоне в конце выкрикивает имя жены, словно перед смертью: «Эдриан!» «Рокки» с первого по пятый — кладезь моральных принципов, которым мужчина может научиться следовать, но что в этих фильмах говорится о борьбе с невероятным противником? Продолжай драться, несмотря ни на что. Когда все приемы исчерпаны, единственное, что остается, — довести дело до конца.

Хонда присел на корточки, как борец сумо, и принялся дразнить его, размахивая руками, будто помогал припарковаться задним ходом, — универсальный самцовый жест, означающий «давай-давай!».

Бугай был вдвое больше Джексона, скорее неодолимая сила природы, а не человек. Джексон знал, что у него нет шансов одолеть такого противника в драке или даже просто в этой драке выжить. Он вдруг вспомнил про бейсбольную биту. Куда он ее дел? Засунул в рукав? Нет, глупость какая, он же не фокусник. Они ходили кругами, как уличные гладиаторы, пригибаясь к земле. У Хонды явно не было чувства юмора, иначе он бы хохотал над самонадеянностью Джексона. Где же бейсбольная бита?

Второе правило, которое Джексон вдалбливал в голову Марли и Джулии, касалось поведения при нападении, в том случае если ты не послушалась-таки совета и забрела в темный переулок.

— Все преимущества на его стороне, — наставлял Джексон. — Рост, вес, сила — все против тебя, поэтому нужны грязные приемы. Тыкай большими пальцами в глаза, указательными — в ноздри, бей коленом в пах. И кричи, не забывай кричать. Как можно громче. Если ничего не помогает — кусайся. Вцепись в нос или губу и не отпускай. А потом снова кричи. Кричи во все горло.

Джексон решил драться как девчонка. С ориентированием на местности по женской методике у него не получилось, но, была не была, он попробовал ткнуть большими пальцами Хонде в глаза — и промахнулся. Все равно что тянуться к баскетбольному кольцу. Кое-как он допрыгнул до носа, вцепился зубами и не отпускал. Может, и не самое противное, что ему доводилось кусать в жизни, но близко к тому. Хонда завопил нечеловеческим голосом — так кричат великаны в сказках.

Джексон разжал зубы. Лицо противника было в крови, Джексон ощущал во рту ее омерзительный металлический привкус. Он последовал собственному совету и закричал. Он хотел, чтобы пришла полиция, чтобы сбежались сознательные граждане и безразличные прохожие, чтобы хоть кто-нибудь остановил этого взбесившегося человека-гору. К сожалению, на крик примчалась собака, и Джексон вспомнил — опасаться стоило не бейсбольной биты, а пса. Того самого, который в настоящий момент стрелой летел к нему с оскалом, достойным гончей из преисподней.

Он знал, как убить собаку, по крайней мере теоретически: нужно схватить ее за передние лапы и просто тянуть их в стороны. Но теоретическая собака — это не живой разъяренный пес, сплошь зубы и мышцы, у которого только одна цель — перегрызть тебе глотку.

Хонда перестал голосить, чтобы дать собаке команду. Он указал на Джексона и рявкнул:

— Взять его! Убить его!

Джексон, онемевший и парализованный ужасом, смотрел на пса. Тот взвился в воздух и рванул к нему.

Среда

16

Ричард Моут проснулся как от толчка. Ему казалось, что у него в голове прозвонил будильник. Он понятия не имел, который час. Поставить часы в комнату для гостей Мартин не удосужился. За окном светло, но это ничего не значит, здесь вообще никогда не темнеет. «Шутляндия», чтоб ее. Эдинбург, Северные Афины — зашибись шуточка. Во рту вместо языка сидел слизняк. Заполз по подбородку, оставив слюнявый след.