Поводырь - 4

Тем не менее, появилась вполне реальная угроза того, что не весь что себе на воображавшие бунтовщики, сумеют-таки дойти до Томска, в котором кроме роты самых никчемных солдатиков, двух десятков казаков и сорока полицейских, никакой воинской силы более не было. На спешно собранном заседании главнейших губернских и краевых начальников, было принято решение мобилизовать несколько сотен Калтайских станичных татар, организовать ополчение и подготовить город в возможной атаке. И, на всякий случай, переселить Великую княжну Марию Федоровну со свитой в мою усадьбу. Оборонять одно здание, в случае проникновения разбойников на улицы Томска, как было официально объявлено, было бы куда как проще, чем несколько, разбросанных по всему городу. На самом деле, все мы прекрасно себе представляли, какую лакомую для польских мятежников цель, представляет собой принцесса в качестве заложника. И что с нами всеми станет, если случится непоправимое. Когда бунт будет подавлен, и Никса начнет задавать неприятные вопросы. Не знаю, кто как, а я лично, готов был костьми лечь, но не позволить Дагмар попасть в руки инсургентов. Потому, собственно, и предложил свой терем в качестве временного убежища супруги наследника.

Жизнь в обширнейшем крае из-за бродячего где-то вдоль Барнаульского тракта отряда польских разбойников, конечно же, не закончилась. Я бы даже сказал - наоборот. Дел наваливалось все больше и больше. Пришлось даже завести себе еще двух секретарей, в помощь Мише Карбышеву.

Прибыли, наконец-таки, баржи из Омска, доставившие в новую столицу генерал-губернаторства чиновников Главного управления. Людей кое-как распределили на постой по городским усадьбам. Временно, конечно. Здание очередного Фондовского доходного дома строилось стахановскими темпами, как, собственно, и главный "офис". Причем, место под главное в наместничестве присутствие Магистрат выделил именно там, где по моим воспоминаниям должна была бы Томская гимназия располагаться, а в мое время - томский филиал Газпрома.

Томск вообще теперь мало напоминал тот захолустный, полусонный городок, в который я прибыл в апреле 1864 года. Даже не считая того, что население увеличилось наверное уже как бы не вдвое, так и ритм жизни теперь официальной Сибирской столицы кардинально изменился. Везде стройки, по улицам - вереницы телег груженых кирпичом или досками. Стаи снующих чиновников в мундирчиках и со скоросшивалками в руках. Множество разодетых по последней моде дам, бывших еще год назад обычными чиновничихами опасающимися лишний раз нос из дома высунуть. Купцы, приказчики, грузчики. Околоточный при параде на перекрестке. Люди, способные уделить время распиванию кофия в любой из десятка появившихся как-то вдруг кофеен. Запахи сдобной выпечки из булочной и чего-то непонятного, иноземного, из китайского магазинчика. Извозчик-лихач, обещающий за пятиалтынный провезти на огороженную и охраняемую общественную стройку "Двухкопеечного" вокзала...

И, как снисходительно выразилась моя соседка по дивану в экипаже, Наденька Якобсон - милая провинциальность. Все всех знают и со всеми здороваются. Полагается приличным крикнуть, чуть приподняв шляпу, с другой стороны улицы, что-нибудь вроде:

- Доброго утречка, Герман Густавович!

- И вам того же, Николай Наумович, - киваю в ответ. Тюфин с каким-то незнакомым, хорошо одетым господином за столиком на обширной веранде летней ресторации. На август назначил... ну назовем это - слетом виднейших купцов региона. Ожидались гости из Красноярска, Екатеринбурга, Оренбурга и Семипалатинска. Начавшееся строительство железной магистрали затронет всех, хотят они того или нет. Старый, неспешный, патриархальный уклад окончательно отойдет в прошлое. О том и намерен был им сказать. А еще о том, что "кто не с нами, тот против нас". Или мы станем обустраивать край вместе, или кое-кто будет вынужден поехать жить куда-то в другое место. И это я не себя имею в виду.

Впереди, в другой карете - Великая княгиня с фрейлинами. Едем по улицам, так сказать, караваном. Так охране проще. Большая часть военных, под командованием генерала Иващенко, отправилось ловить польских бандитов. В Томске десяток бородатых казаков только и остался. Ну еще личный конвой принцессы, конечно. Так что, если кому-то приходила в голову идея выехать в город, приходилось так и передвигаться - всем вместе.

В тот раз, посещали преосвященного Виталия, епископа Томского и Семипалатинского. Старичок совсем плох. Бледный, чуть не просвечивающийся, ссохшийся весь какой-то. Только глазенками злобно на меня зыркал. С тех пор, как мы ему возможность интригами заниматься ампутировали, он меня люто ненавидит. Были бы силы - мог бы и в горло вцепиться. Это он Дагмар с девушками улыбается, щебечет что-то своим птичьим голоском. А в меня такие молнии глазами мечет - был бы колдуном, насквозь бы прошиб.