Поводырь

Впрочем, Хотимского в столице моей губернии считали честным евреем. Ростовщичеством занимался, так, а кто безгрешен, если деньги есть лишние? По суду последнее у должников забирал? А зачем занимали? В общем, вызвал Фелициан Игнатьевич Бориса Леонтьевича к себе в кабинет да и передал мое пожелание: Флеровского унять и к беседам с покупателями в мотосалоне не допускать. Цены более чем на половину от себестоимости на паровики не поднимать. Иначе – поругаемся.

Ругаться Хотимский не захотел. Цены несколько упали, а умник Берви передал в присутствие прошение об амнистировании и разрешении отбыть в европейскую часть России. Которое я, с чувством полного удовлетворения понятливостью Берко Лейбовича, и подписал.

Так вот, честный еврей и «поляк» Хотимский готов был поставлять машины для пароходов Магнуса Бурмейстера, но хотел получить, так сказать, десять процентов акций нового предприятия. А датчанин понять не мог, почему должен дважды платить? И за паровики, и долю прибыли.

Я не стал вмешиваться. И раньше не очень верилось, что у датчанина получится основать судостроительное производство без участия туземных предпринимателей. А кроме того, я всерьез опасался, что стоило хоть раз заняться чем-нибудь этаким, потом отбоя от желающих воспользоваться моим посредничеством не будет. И сразу найдутся обиженные. И полетят в Омск очередные кляузы на губернатора…

Была еще одна причина, так сказать – сельскохозяйственная. Дело в том, что как каинские купцы Еремеевы к осени 1865 года оказались абсолютными лидерами в выращивании сахарной свеклы и соответственно – в производстве сахара, так и Хотимский с братьями – в отношении картофеля. Понятно, что тех, что других интересовала в первую очередь возможность выварки их этих корнеплодов банальной водки, а все остальное было уже вторично. Но, глядя на эти две богатейшие династии, постепенно просыпался интерес и у других. Во всяком случае, даже в текущем году под посевы картошки земледельцы губернии отвели вдвое больше земли. А под свеклу – так и вообще – втрое. И далеко не все посадки принадлежали Еремеевым или Хотимским.

Я рассуждал так: сахар – это не только сладкий чай. Это и варенья с компотами, и прочие булки с пирогами. Сдобу на зиму не запасешь, а вот под остальное требуется посуда, которую производит по большей части Егор Петрович Исаев. Выходит, одно производство вызывает потребность в другом, а это уже основа региональной экономики.

А картофель – в немалой степени основа сельскохозяйственной безопасности. Сибирь не зря зоной рискованного земледелия считается. Зерновые культуры тут, ну не считая благодатного во всех отношениях Алтая, часто капризничают. То дают небывалые урожаи, что амбаров не хватает, то вообще ничего не дают. И тогда, в случае неурожая, начинается рост цен и в итоге – недоедание. Голода-то в Сибири, слава Богу, никогда не бывало.

Теперь включаем в схему банальную картофелину. И получаем совсем другую картину. Выросла пшеница с рожью – отлично! Крестьянин сыт, одет и обут, и в кошельке монеты звенят. Не уродилась – тоже не беда. Крестьянин таки все равно сыт. А деньги в другой год появятся.

Только почему-то аборигены к американскому корнеплоду доверия не испытывали. На огородах из земли куда больше капусты да брюквы с репой торчит, чем развеселой картохи. О помидорах – вообще молчу. Такой зверь здесь еще неведом. Слава Богу, огурцы лет тридцать уже как выращивать начали.

И ведь, что самое интересное – совершенно бесполезно агитировать за картофель! Сибиряки, конечно, согласятся. Бородами потрясут, затылки почешут, но «второй хлеб» садить не побегут. Пока сосед не начнет и пока из этого что-то путное не получится. А властям туземцы никогда сразу не верят.

Вот и выходит, что пожурить за излишнюю наценку на паровые машины я Бориса Леонтьевича еще мог, а вот давить на него – уже нет. И хорошо, что не пришлось. Сначала осенняя суета отвлекла от кораблестроительных нюансов, а потом уже и не нужно стало. Герр Бурмейстер смирился. Да так, что в итоге принял в компаньоны не только Хотимского, но и Альфонса Фомича Поклевского-Козелла, Тецкова с Тюфиным, и татарского князька Мавлюка в придачу. Хорошо хоть контрольный пакет за собой сохранить сумел, и то ладно.

В августе его преосвященство епископ Виталий, какого-то ляду, убыл в АГО. Не удивлюсь, если отправился «настраивать» тамошних священников на пропаганду переселения в Южноалтайский округ. А мы с Фризелем и Фрезе стали готовить назначенный на сентябрь аукцион концессий.