Поводырь

В Госсовет вызвали. Вручили оформленный по всем правилам документ, согласно которому весь юг АГО, практически в границах современной мне Республики Алтай, выделялся из ведомства Кабинета Его Императорского величества и перепоручался в томское гражданское правление. Естественно, с образованием Южноалтайского округа со столицей в селе Кош-Агач. Вручили и тут же пальчиком погрозили. Мол, знаем-знаем, что-то опять там затеяли…

В личной канцелярии царя рескрипт забрал с разрешением на изыскания железной дороги от Красноярска, через Томск и Омск, до Тюмени – такой вот путь мне в итоге велели строить. Так и там даже самый последний писарь меня улыбочками провожал. В их умишках не укладывалось, что можно брать концессию на двухтысячеверстную дорогу без идеи обогатиться за счет казны.

Хозяин Мраморного дворца, великий князь Константин Николаевич и вовсе одолел. Чуть ли не неделю таскался к нему по совершенно пустячным поводам. То ему вздумалось попросить меня нарисовать броненосец. Нашел художника! Еще и морского специалиста! Айвазовского, едрешкин корень! Я военные кораблики в школе – на полях тетрадки со скуки – последний раз рисовал. А он еще и издевался. Спрашивал, где это я такие видел. Вот что я должен был ему говорить? На фотографиях? В кино про героический крейсер «Варяг»? В черно-белой «классике» про броненосец «Потемкин» с красным флагом? Снова пришлось выкручиваться, жать плечами и глубокомысленно изрекать, что, дескать – это я себе их так представляю, хотя в глаза ни единого раза не видел. К торпедам, опять же, прицепился. Чем, мол, там винт будет крутиться? Я-то почем знаю? Резинкой, блин! Неужели нет какой-нибудь химической штуковины, которая от соединения с водой выделяет много газа? Вот пусть он турбинку и крутит. И новый вопрос – что такое турбина…

В Министерство финансов не поехал. Как представил себе снова эти понимающие рожи, хитрые оскалы и согнутые спины младших чиновников, в глазах от ярости потемнело. Попросил Асташева документы забрать. В конце концов, это же он всех на организацию банка сагитировал. Ну и не затруднит же его еще и пару лишних листов бумаги там же прихватить – дозволение на открытие железоделательного завода и на разработку Апмалыкского железорудного месторождения.

В Ранибом, как Ораниенбаум называли коренные петербужцы, вместо себя послать было некого. Дагмар изъявила желание видеть именно меня.

Паровоз резво тянул всего пару вагонов. Это летом здесь будет аншлаг, билеты станут заказывать дня за три, а составы вырастут раз в десять. Из жаркого, душного Петербурга обыватели потянутся на дачи к берегам прохладного моря. А тогда, зимой, кроме двух гвардейских офицеров, возвращающихся из столицы к месту службы, и меня в салоне берлинера никого больше не было.

Тридцать верст за полтора часа. И то ли кирпичи в тот раз раскалили перед закладкой в купе, как следует, то ли оттепель свою лепту внесла, только шагнув на высоченный перрон Ранибомского вокзала, я даже пальто не стал застегивать. Так и к лихачу в пролетку уселся, понадеявшись, что легкий морозец – не больше пяти или шести градусов не успеет выстудить «вагонное» тепло. Лучше бы пешком пошел. До обеда еще оставалось полно времени, а расстояние от вокзала, через мостик и мимо искусственного водопада, до охраняемых солдатами ворот в Нижний сад оказалось смешное.

Предъявил приглашение унтер-офицеру. Тот шлагбаум поднял, а провожатого не дал. Указал только направление почему-то на Китайский павильон, торчащий над старыми липами. Я решил – это хороший знак. Раньше-то за мной в царских дворцах постоянно кто-то был приставлен присматривать.

Дорожки ведущей прямо ко дворцу, как утверждал Герочка, когда-то давно принадлежащему светлейшему князю Меншикову, я не нашел. Шел себе беззаботно вдоль ограды и причудливо выстриженных, запорошенных снегом кустов, выискивая поворот налево. И метров через сто или сто пятьдесят, едва дойдя до регулярного сада во французском стиле, подвергся нападению неизвестных злоумышленников.

Снежок попал в плечо. Незнакомая раскрасневшаяся на холоде девчушка взвизгнула и скрылась в лабиринтах живой изгороди. Однако стоило мне отряхнуть снег с погона, как сзади показалась целая банда таких же барышень. Большинство снарядов пролетело мимо, но парочка все-таки разбилась о спину и бедро.

– Что же вы, Герман! – хватая воздух ртом, проговорил по-французски, пробегая мимо, великий князь Владимир Александрович. – В атаку!

Я не стал спорить. Время у меня было, почему бы было и не развлечь скучающих, как я решил, фрейлин?

Тонкие перчатки сразу промокли. Парадные башмаки на тонкой подошве так и норовили уронить меня на скользких дорожках. С непривычки я быстро сбил дыхание и вскоре уже так же пыхтел и задыхался, как младший брат наследника. Но было необычайно легко и весело. Коварные девушки устраивали засады по всем правилам, разделялись на несколько отрядов, нападали одновременно с двух сторон. Наши с Владимиром верхние одежды вскоре оказались полностью покрытыми липким снегом.