Поветлужье

«Ратники с воеводой оказались почти в западне, любая стычка при численном преимуществе противника закончится отступлением и разобьется на ряд одиночных поединков, – размышлял Иван. – С одной стороны, это не в пользу новых дружинных, слабо владеющих мечом. С другой, в лесном массиве за своих воев я спокоен. Почти. Сам натаскивал их работать в связках, зачастую с лучником, учил бить из-за угла, точнее, использовать укрытия и любые подлые удары в спину, а также всегда уходить от открытого столкновения с противником. Правда, при численности вдвое меньшей, чем у приближающейся рати, это может и не сработать. Но сунутся ли те в чащобу, на кой ляд им это будет надобно? Пока нет врага, нет и ответов. Хорошо, что для путешествия к Лаймыру, в поселение, стоящее в устье Ветлуги, настоял не на двадцати воях, как планировал воевода, а на трех с половиной десятках, причем отбирал лучших и наиболее молодых… Так, засада наша с правого края… не пойдет. Разве что те вслепую кинутся, и то счастья хватит лишь на один залп. Однако сховаться туда поглубже все же надо на случай разных неожиданностей… Раз лодья по фигу… решено. Лучников за спины ратников с рогатинами, чтобы сбили в случае чего азарт преследования… Точнее, надо спрятать их по краям строя в лесу, а с самострелами подсадить чуток на деревья, сам же с пятеркой хм… диверсантов – на правом краю… Ну и к яруге одного с вестником…»

Иван тут же кинулся уточнять диспозицию, удостоившись при этом неодобрительного покачивания головы воеводы, но не препятствующего однако перестановкам. С момента предупреждающего свиста прошло всего лишь около трех минут, поэтому после последних наставлений полусотника время на поляне замерло в ожидании дальнейших событий. Неполных два десятка ратников вольготно расположились на дальнем от реки краю поляны, не показывая своим видом, что готовятся к сражению. Тихо колыхалась невытоптанная трава около густого подлеска, набирающий силу ветер почти разметал туман с реки. Не выглянувшее еще из-за горизонта солнце уже заставило уйти с небосвода ночной мрак, а примолкнувшие было из-за бряцанья железа птахи опять начали шуршать в листве и пронзительно попискивать в кустах тальника около уреза воды. Секунды тянулись мучительно, а установившаяся тишина угнетала еще больше. Никто команды молчать не давал, однако надежда, что ветер успокоится и приближающиеся лодьи каким-то чудом минуют их стоянку, людей не оставляла. Поэтому тишина и сохранялась.

Наконец послышались мерные, редкие гребки. Казалось, слышно было даже, как капли воды, скатываясь с весел, стучали по воде частым гребнем дождя. Однако это только казалось. Слышны были лишь сердца, часто бухающие в груди, – это их стук проникал сквозь доспехи, это их биение помогало наполнять кровь адреналином, а потом гоняло это живое пламя по жилам.

Чуть раздвинув стелющуюся по воде дымку, показал свой крутой изгиб нос лодьи, заканчивающийся головой коня. Немного помедлив после неразборчивого гортанного крика, весла левого борта вспенили воду, судно резко повернуло к берегу и остановилось, вынеся на общее обозрение сложенный парус и вздыбившиеся щиты по бортам, за которыми угадывался ряд остроконечных шеломов. Дождавшись появления своего собрата, на этот раз с раскрытым клювом какого-то пернатого хищника, оно ходко двинулось в сторону берега, и обе лодьи стали охватывать вытащенный на берег корабль переяславцев, зажимая его в клещи. Воевода сплюнул, опустил личину и скомандовал:

– Становись, щитами прикройся. Не ровен час, еще кто стрелу схлопочет… Хм… Лодьи набойные, с насадами нашими схожи, воев до шести-семи десятков на них будет. Не разойтись без их на то желания. – Выйдя вперед, воевода прокричал, приподняв маску: – Эге-гей! Пошто щиты вздели, вои? Али в гости ныне оружными ходят?

Спустя мгновение воевода уже катился по траве, а оперенная стрела, не найдя цели, умчалась в чащу, пронесшись над головами дружинников.

– Не ходят с такими подарками в гости, – глухо донеслось из-под опущенной личины отступающего спиной к лесу воеводы. – Попомните еще мое слово, отдаримся!

Больше выстрелов не последовало, однако оставшиеся до берега несколько десятков метров насады промчались буквально за считаные секунды. Затем, взлохматив песчаный пляж своими днищами, они замерли, и из них стали выпрыгивать воины в длинных кольчугах, обнажая на ходу мечи и поднимая круглые червленые щиты, скрывая за ними взлохмаченные русые бороды. Мгновенно возникший строй сдвинулся на пару шагов с мокрого песка на траву, выстраиваясь напротив сомкнувшегося и прижавшегося к лесу ряда переяславских и отяцких ратников. Десяток спрыгнувших с прибывших насадов воинов разбежался в разные стороны, сразу потерявшись из виду в густом подлеске. Остальные замерли, выстроившись в два ряда.