Повести и рассказы разных лет

- Неужто это Джо Мерфи?! - воскликнул я при виде человека со взъерошенными волосами и странным выражением лица, лихо сбежавшего по ступенькам. На нем была поношенная ряса, извлеченная, очевидно, из гардероба священника. - И он церковь стал посещать? Ну, это уже ни в какие ворота не лезет.

- Серьезным стал человеком: органные мехи раздувает, - торжественно сообщил Эванс.

Прежде Джо жил как в тумане, предаваясь, в основном, двум утехам: браконьерству (об этом мы только догадывались) и джину (о чем все знали наверняка). В силу некоторых особенностей интеллекта (не совладавшего, очевидно, с последствиями второй привычки) ему прощали все эти безобразия, считая любую проделку для этого безобидного сельского шута совершенно естественной.

- Он принял обет и хранит ему верность вот уж почти два года, добавила Роз. - Сначала стал разносить церковные книги и получил прозвище: "Святоша Джо" - но потом занемог, и теперь, кроме как раздувать мехи, ни на что не способен.

- Ну, Мерфи, добрый вечер, - окликнул я новообращенного прихожанина. Откуда путь держишь?

Он тронул пальцами полы шляпы, как бы давая понять, что весьма рад меня видеть.

- Вера святая ведет меня. А откуда? Всегда из церкви. В пятнадцатый вечер месяца - ох и длинный же псалом! Дай Бог, чтобы вам, хозяин, никогда не пришлось зарабатывать хлеб насущный раздуванием мехов.

- Рад был услышать, что ты изменился к лучшему, - заметил я с некоторым сомнением, ибо разглядел в физиономии Святоши Джо некоторые признаки того, что по крайней мере с одной из своих привычек он порвал неокончательно.

- Спиртного в рот теперь не беру, - тут же развеял он все мои сомнения. - Вкус вина успел уже позабыть.

Джо испустил тяжкий вздох, пожелал мне спокойной ночи и двинулся прочь, напевая под нос то ли псалом, то ли что-то еще.

- И он ничего не слыхал о Мике? - спросил я. - Они же были неразлучны.

- Ничего, - ответила Роз. - Что ему наш Эверсфолд? Мик теперь - птица иного полета.

Местные жители оправдывали безобразия Мика пагубным влиянием Джо, но в действительности это были два сапога пара. Более того, подле своевольного Мика Джо всегда оставался лишь бледной тенью.

Заглянув в тот вечер к себе в блокнот, я нашел там записку с адресованными Паркеру извинениями, которую сунул сюда по ошибке. Отправлять письмо было уже слишком поздно. Посоветовавшись с матушкой (она у меня сама пунктуальность), я решил, что поеду к нему, как мы и договаривались, в понедельник, а домой вернусь в среду. Вот такие случайности круто меняют подчас судьбу человека.

III. Тайна замка Свэйлклифф

До Вудс-Энда я добрался уже после того, как сгустились сырые, ветреные сумерки. Станция эта выглядела еще более заброшенной людьми и Богом, чем даже большинство ее насквозь продуваемых и промокаемых соплеменниц. Приметив едва различимые силуэты двух человекоподобных существ, которые стояли, опершись об ограду, я принял их за носильщика с кучером.

- Далеко ли до Свэйлклиффа?

- Добрая миля будет, если не две - а к ним прибавь еще две с половиной. - Из этого не слишком исчерпывающего и достаточно вызывающего ответа следовало, что собеседник мой - представитель свободных ремесел и потому от общения со мной не ждет ничего для себя полезного.

- Я направляюсь в Свэйлклифф. Не найдется ли здесь двуколки, которая могла бы меня подбросить?

- Билл, парень направляется в Свэйлклифф, - один из них со сдавленным смешком толкнул приятеля в бок. - И просит его подбросить...

- В замок Свэйлклифф, - уточнил я. - Вы знаете, где он?

Вопрос этот вызвал новый взрыв непонятного мне веселья. Носильщик, впрочем, отделился-таки от ограды и, обменявшись нечленораздельными, но, судя по реакции, необычайно остроумными шуточками в мой адрес с дружком-бездельником, взял мои вещи. Спустя еще десять минут с постоялого двора выехала открытая двуколка.

Из-за непролазной грязи короткий путь оказался на редкость долгим. Дождь, правда, прекратился, да и ветер начал стихать: теперь он налетал лишь редкими стремительными порывами. Тяжелые массы черных облаков, напоминавших базальтовые колонны, унеслись прочь к горизонту. Небо над головой очистилось и воссияла луна - такая яркая, какой она бывает только после дождя. Местность, по которой мы проезжали, поразила меня своей пышной растительностью. Гигантские вязы, сикоморы и буки, густо увитые плющом, обступали дорогу, погружая наш путь во мрак. Даже путник, не смыслящий, вроде меня, в географии, легко мог предположить, что где-то рядом протекает река. Неожиданно свернув с основной колеи, мы въехали в ворота недавно отстроенной сторожки, забрали вверх по холму и еще милю, если не больше, продвигались по частным владениям Свэйлклиффа. По обе стороны от нас раскинулась живописная чаща, присутствие которой под тенью огромных деревьев нелегко было угадать. Еще немного - и слева зачернел глубокий овраг, буйством зелени напомнивший мне болота штата Каролина.