Повести и рассказы о советской милиции

– Было маленько. Перепугался я уже потом. Страху натерпелся на всю жизнь. Подхожу к старице, освещаю фонариком – какие-то подозрительные бугры. Не успел я разглядеть, как они на меня бросились. Орут, топочут. Как сообразил, не знаю, кинулся к воде. И с размаху мордой в ил. Фонарик погас. Встал я, вытряхнул воду. Хорошо, загорелся. Не шибко намок. Направил свет на берег. Точно –

мои телушки. Набычились, головы к земле пригнули, глазами сверкают. Я их по именам называю, ласково, нежно, языком цокаю, а они словно сбесились. Бьют передними ногами, чисто лошади. Стою я в воде, от злости и досады плакать хочется, а они как хищники какие-то, не признают меня.

Я улыбнулся. Славка тоже.

– Это теперь смешно. Тогда я их, наверное, час уговаривал. Ноги окоченели. Думаю, еще какой водяной схватит…

– Неужели веришь в эту чушь?

Славка почесал затылок:

– Да не верю. А ночью все-таки боязно. Наслушаешься всякого. Говорят, щуки бывают огромные. Людей утягивают.

– Водятся?

– Есть. Но небольшие. Я их не люблю. Костей много.

Бабе Вере нравятся.

– А чем кончилось с коровами?

– Утихомирились. Смотрю, хвосты опустили, подошли к воде, на меня смотрят. Я потихонечку вышел. Протянул руку. Они – мордами в ладонь. Признали. Повел я их в

Крученый. Они все вздрагивали, к каждому шороху прислушивались…

Коровы полегли в кустах. Дремали, равномерно поводя челюстями и лениво отмахиваясь хвостами от слепней.

Трудно было представить этих мирных животных в роли разъяренных хищников…

– И еще какая манера, – продолжал подпасок, выливая в кружку остатки чая и протягивая мне. – Как увидят какую зверушку – хомяка или суслика, – прямо с ума сходят.

Хвост трубой – и бегут за ней сломя голову. Зверек нырнет в нору – и был таков. А за лисой несутся по степи всем стадом… Попадешься на пути – растопчут. Зачем она, лиса эта, сдалась им, не знаю…

– Дикий инстинкт, наверное, просыпается, – предположил я.

– Так ведь они ж травку едят, сено!

– Стадный инстинкт защиты от врага. Когда они еще бизонами или там зубрами были, не знаю…

– Чудно, – покачал головой Славка. – Они вон какие громадные, а тут лиса, суслик…

– Загадка природы.

– Верно. Их не спросишь. Не разгадаешь.

– Ну да. Узнают же, например, о звездах, которые находятся за миллионы и миллионы километров? Познают и это.

– Познают, наверное…

– Тебе-то хочется узнать?

Славка задумался.

– А можно ли?

– Если учиться, наблюдать, читать. Ты читаешь много?

– Читаю, – ответил он неопределенно.

Я растянулся под кустиком ракиты и, прищурившись, смотрел на небо сквозь красноватые гибкие прутья.

– Конечно, мало читаю, – вздохнул паренек. – Книжки все пошли неинтересные. Баба Вера привезла из района целую охапку. Читаешь, а там глупость какая-то. Такой-то парень пошел к такому-то. В городе, конечно. Больше про

Москву пишут. Пошли они в кино. Встретили третьего пацана. После кино пошли домой… Тоска смертная. Вот одну книжку стоящую я читал. Когда в городе жил. Вот не знаю только, чем кончилось. В ней описывается, как один дяденька отправился на Север, к волкам. Это не у нас было, в Канаде. И как он сдружился с волками, и они его не трогали. Здорово написано! Я после этого к волкам по-другому отношусь. Выходит, они полезные, волки.

Питались только больными оленями, чтобы те других оленей не заразили и не рожали слабых, больных детей.

Жалко, книга оборвана была, может, до половины. Хочется дочитать… А вы не читали?

– Нет, не читал.

Я прикрыл глаза, чтобы отдохнули от солнечного света.

Тихий шелест кустов, плеск реки убаюкивали.

– Я бы сам хотел поехать на Север, к волкам, – продолжал подпасок. – Проверить…

– Здесь ведь тоже есть волки.

– Не то, – цокнул языком Славка. – Волки, которые водятся в степи, злые. Они скотину изводят без разбора.

Корова ведь не дикий олень. Жирная, не убежит.

Я подивился здравым рассуждениям паренька.

– Так это ты, значит, на Север бегал? – спросил я. – К

волкам?

– На Севере вообще диких зверей много… – Он нашел камешек и запустил в реку.

– Школу надо заканчивать. Поехал бы в сельскохозяйственный институт. Или в техникум. – Я поднялся. Даже сквозь закрытые веки пробивалась слепящая белизна небосвода. Перед глазами стояла красная, раскаленная пелена…

– Пошел бы… – буркнул Славка. – С моим батей пойдешь…

– А что?

– Говорил, сделает из меня человека. – Он усмехнулся.

– Как вспомню – противно. Тошно на душе.

– Не понимаю.

– Он слесарем работает в ЖЭКе. Краны там всякие, батареи, унитазы… – Парнишка сплюнул. – Все меня таскал с собой. В деревне как? Помогают друг другу. Баба

Вера сказывала, что весной заболела и огород ей соседи вскопали. Просто так. А в городе – за все гони монету…

Я видел, что Славка действительно задумывался о человеческих взаимоотношениях. Его больше тянуло к деревенской простоте и отзывчивости. И городскую меркантильность он не понимал. Меня самого воротило, когда люди меряли все на деньги: дружбу, работу, любовь.

Вспомнился рассказ одного отцовского приятеля, который по долгу службы бывает за границей. Там он непосредственно встречается с владельцами крупных предприятий: что ни на есть с классическими капиталистами. И