Повести и рассказы

Однажды вечером я был дома, в своей одинокой комнате, и занимался тем, что лежал на диване, стараясь делать как можно меньше движений. Я человек прилежный, энергичный, и это занятие нисколько меня не утомляло.

По пустому коридору раздались гулкие шаги, шелест женских юбок, и чья-то рука неожиданно громко постучала в мою дверь.

Машинально я сказал:

- Войдите!

Это была немолодая женщина, скромно одетая, с траурным крепом на шляпе.

Я вскочил с дивана, сделал по направлению к посетительнице три шага и удивленно спросил:

- Чем могу быть вам полезным?

Она внимательно всмотрелась в мое лицо.

- Вот он какой... - пробормотала она. - Таким я его себе почему-то и представляла. Красив. Красив даже до сих пор... Хотя прошло уже около шести лет.

- Я вас не знаю, сударыня, - удивленно сказал я.

Она печально улыбнулась.

- И я вас, сударь, тоже не знаю. А вот привелось встретиться. И придется вести еще длинный разговор.

- Садитесь, пожалуйста. Я очень удивлен. Кто вы?

Дама в трауре поднялась со стула, на который только что опустилась, и, держась за его спинку, с грустной торжественностью сказала:

- Я мать той женщины, которая любила вас шесть лет тому назад, которая нарушила ради вас супружеский долг и которая... ну, об этом после. Теперь вы знаете, кто я. Я - мать вашей любовницы.

Посетительница замолчала, считая, вероятно, сообщенные ею данные достаточными для уяснения наших взаимоотношений. А я не считал этих данных достаточными.

Я помедлил немного, ожидая, что она назовет, по крайней мере, имя или фамилию своей дочери, но она молчала, печальная, траурная.

Потом повторила, вздыхая:

- Теперь вы знаете, кто я... И теперь я сообщу вам дальнейшее: моя дочь, а ваша любовница, недавно умерла на моих руках, с вашим именем на холодеющих устах.

Я рассудил, что вполне приличным случаю будет всплеснуть руками, вскочить с дивана и горестно схватиться за голову.

- Умерла. Боже, какой ужас!

- Так вы еще не забыли мою славную дочурку, - растроганно прошептала дама, незаметно вытирая уголком платка слезинку. - Подумать только, что вы расстались больше пяти лет назад... из-за вашей измены, как призналась она мне в минуту откровенности.

Я молчал, но мне было безумно тяжело, скверно и горько. Я чувствовал себя самым беспросветным негодяем. Если бы у меня было больше мужества, я бы должен был откровенно сказать этой доброй, наивной старушке:

"Милая моя, для тебя роман замужней женщины с молодым человеком огромное, незабвенное событие в жизни, которое, по-твоему, должно сохраниться до самой гробовой доски. - А я - я решительно не помню, о какой замужней даме говоришь ты... была ли это Ася Званцева, или Ирина Николаевна, или Вера Михайловна Березаева".

Я нерешительно поерзал на диване, потом бросил на посетительницу испытующий взгляд и, свесив голову, осторожно спросил:

- Расскажите мне что-нибудь о вашей дочери.

- Да что же рассказывать?.. Как вы знаете, они с мужем не сошлись характерами. Он ее не понимал, не понимал ее души и ее запросов... А тут явились вы - молодой, интересный, порывистый. Она всю жизнь помнила те слова, которые были вами сказаны при первом сердечном объяснении... Помните?

- Помню, - нерешительно кивнул я головой, - как же не помнить? Впрочем, повторите их. Так ли она вам передала.

- В тот вечер мужа ее не было дома. Пришли вы, какой-то особенный, "светлый", как она говорила. Вы заметили, что у нее заплаканные глаза, и долго добивались узнать причину слез. Она долго отказывалась. Тогда вы обвили рукой ее талию, привлекли к себе и тихо сказали: "Счастье мое, я вижу, тебя здесь никто не понимает, никто не ценит твоей кристальной души и твоего жемчужного сердца. Ты совершенно одинока... Есть только один человек, который ценит тебя, сердце которого всецело в твоей власти..."

- Да, это мой приемчик, - задумчиво улыбнулся я. - Теперь я уже его бросил.

- Что? - переспросила старушка.

- Я говорю: да. Это именно были те слова, которые я сказал ей.

- Ну вот. Потом вы, кажется, стали... целовать ее...

- Наверно, - согласился я. - Не иначе. Что же она вам рассказывала дальше?

- Через несколько дней вы гуляли с ней в городском саду. Вы стали просить ее зайти на минутку к вам выпить чашку чаю... Она отказалась, ссылаясь на то, что не принято ходить замужней даме в гости к молодому человеку, что этот поступок был бы моральной изменой мужу. Вы тогда обиделись на нее и целую аллею прошли молча. Она спросила: "Вы сердитесь?" Да, сказали вы, вас оскорбляет такое отношение и вы вообще страдаете. Тогда она сказала: "Ну, хорошо, я пойду к вам, если вы даете слово вести себя прилично..." Вы пожали плечами: "Вы меня обижаете". Через полчаса она была у вас, а через час была уже вашей.

И, опять приподнявшись со стула, старуха торжественно спросила:

- Помните ли вы это?

- Помню, - подтвердил я. - А что она говорила, уходя от меня?

- Она говорила: "Вы теперь перестанете уважать меня", а вы прижали ее к сердцу и возразили: "Нет, никого в жизни я не люблю так, как тебя". А теперь она умерла, моя голубка!

Старая дама заплакала.